Часы!
Это они отравляют и губят жизнь, вытряхивают человека из
теплой постели, загоняют в школу, а потом и в могилу! Не Квотермейн с кучкой
старперов, не Брейлинг и его метроном, а эти часы хозяйничают в городе, будто в
часовне.
Подернутые туманом даже в самую погожую ночь, они
распространяли вокруг себя отблески, зарево и старость. Башня маячила над
городом, как темный могильный курган, тянулась к небесам на зов луны,
протяжными стонами оплакивала минувшее и безвозвратное, а сама исподволь
рассказывала про другую осень, когда город был еще совсем юным, когда все
только начиналось и ничто не предвещало конца.
– Ну, держитесь, – прошептал Дуглас.
Полночь, объявили часы. И добавили: Время, Мрак. Стая ночных
птиц взметнулась над озером, унося прощальный стон в далекие темные края. Дуг
дернул вниз штору, чтобы Время не проникло хотя бы сюда.
Свет от башенных часов застыл на обшивке стен, словно туманное
дыхание на оконном стекле.
Глава 22
– Чего я тут наслушался – обалдеть. – Чарли подошел
вразвалочку, с цветком клевера в зубах. – Выведал секретные сведения у
девчонок.
– У девчонок?!
Чарли ухмыльнулся: его слова шарахнули десятидюймовой петардой,
вмиг согнав ленцу с приятельских физиономий.
– Сестренка моя проболталась – еще в июле раскололи они
старую леди Бентли, и та призналась, что никогда не была молодой. Съели? Вот
так-то.
– Чарли, Чарли!
– Конечно, требуются доказательства, – продолжил Чарли. –
Девчонки говорят, старуха Бентли сама показала им кое-какие фотографии,
безделушки и прочий хлам, но это еще ничего не значит. Хотя, если пораскинуть
мозгами, все старичье на одно лицо, словно молодости в помине не было.
– Тебе бы раньше сообразить, Дуг, – вклинился Том.
– А тебе бы заткнуться, – отрезал Дуглас.
– Думаю, пора меня произвести в лейтенанты, – сказал Чарли.
– Да ты только вчера произведен в сержанты!
Чарли пробуравил Дугласа пристальным взглядом.
– Ладно, черт с тобой, будешь лейтенантом, – уступил Дуглас.
– Ну, спасибо, – сказал Чарли. – А с сестренкой-то моей как
поступим? Просится к нам в армию – тайным агентом.
– Еще чего!
– Так ведь она добыла секретные сведения, причем, согласись,
не хилые.
– Да, Чарли, котелок у тебя варит, – сказал Том. – А у тебя,
Дуг, почему котелок не варит?
– Ну, вообще уже! – вскричал Дуглас. – Кто, интересно,
придумал сбор на кладбище, и уничтожение сластей, и голодовку, и шахматные
фигуры – кто все это придумал?
– Погоди-ка, – сказал Том. – Сбор на кладбище, между прочим,
придумал я. Сладости – допустим, твоя идея. Зато с голодовкой – уж извини – ты
в лужу сел. И вообще, у тебя битых два часа не было ни одной новой мысли. А
шахматы преспокойно вернулись на место, и старичье снова помыкает ими – нами –
почем зря. Того и гляди, схватят нас за горло и куда-нибудь задвинут, чтобы не
дать нам жить собственной жизнью.
Дуглас понимал: Чарли с Томом хотят на него наехать и
вырвать из рук командирскую власть, как спелую сливу. Рядовой, капрал, сержант,
лейтенант. Сегодня лейтенант, завтра капитан. А послезавтра?
– Мысли важны не сами по себе, – Дуглас утер пот со лба. –
Важна их стыковка. А те сведения, которые принес Чарли, даже не им раздобыты!
Курам на смех: девчонки его обскакали!
Все дружно вздернули брови.
У Чарли вытянулась физиономия.
– Короче, – продолжал Дуглас, – сейчас я занимаюсь стыковкой
идей для настоящего разоблачения!
На него устремились недоуменные взгляды.
– Выкладывай, не темни, Дуг, – потребовал Чарли.
Дуглас закрыл глаза.
– Что ж, слушайте: если по старикам не видно, что они были
ребятами, значит, у них молодости не было и в помине! А раз так – это вообще не
люди!
– Не люди? А кто же?
– Другое племя!
Все так и сели, ослепленные протуберанцем этого открытия,
этого невероятного озарения. Оно обожгло каждого огненным дождем.
– Да, другое племя, – подтвердил Дуглас. – Пришельцы.
Злодеи. А нас – нас они держат при себе как рабов, чтобы нашими руками вершить
темные делишки и карать за непослушание.
Выводы из такого разоблачения взбудоражили всех до единого.
Чарли встал и торжественно произнес:
– Дуг, видишь берет у меня на голове? Снимаю перед тобой
берет, дружище! – И Чарли приподнял берет под аплодисменты и смех всей
компании.
В окружении улыбающихся лиц Дуг – командир, генерал – достал
из кармана перочинный нож и сам с собой затеял философскую игру в ножички.
– Так-то оно так: – начал Том и на этом не остановился. –
Только у тебя концы с концами не сходятся. Допустим, старики нагрянули с другой
планеты – выходит, и дед с бабушкой тоже? Но ведь мы их всю жизнь знаем.
Скажешь, они тоже пришельцы?
Дугласа бросило в краску. Здесь действительно вышла
неувязка, и родной брат, его правая рука, младший офицер, взял да и поставил
под сомнение всю теорию.
– И вот еще что, – продолжал Том, – дела-то у нас хоть
какие-нибудь намечаются, Дуг? Не сидеть же нам сложа руки. Как действовать
будем?
Дуг проглотил застрявший в горле комок. Не успел он и слова
сказать, как Том, на которого теперь были устремлены все взгляды, с
расстановкой произнес:
– Единственное, что сейчас на ум приходит, – часы башенные
остановить, что ли. А то тикают над городом, задолбали уже. Баммм! Полночь!
Буммм! Подъем! Боммм! Отбой! Лечь, встать, лечь, встать – сколько можно?
«Чтоб тебе пусто было, – пронеслось в голове у Дугласа. –
Ночью ведь смотрел в окно. Часы! Почему же я первым не сказал?»
Том невозмутимо поковырял в носу.
– Расколошматить бы эти гадские часы – чтобы раз и навсегда!
А потом – делай что хочешь, когда душе угодно. Пойдет?
Все взгляды устремились на Тома. Вслед за тем грянули
радостные крики и вопли; даже Дуглас гнал от себя мысль, что не он сам, а его
младший брат спас все дело.
– Том! – гремело в воздухе. – Молодчина, Том!
