Дуглас медленно опустился на колени; голова у него
подрагивала, а все мысли были о том, что же с ним произошло и куда подевалась
Лисабелл.
Он окинул взглядом опустевший дом. Ему даже захотелось
подняться по ступенькам и проверить, не сам ли он только что вылетел из дверей.
– Том, – зашептал он. – Отведи меня домой. – И только сейчас
вспомнил: Том давно смылся.
Развернувшись, Дуглас споткнулся, едва не полетел кубарем в
овраг и попытался сообразить, в какой стороне лежит дорога домой.
Глава 34
Спросонья Квотермейн рассмеялся.
Он лежал в постели и гадал, с чего бы это. Что именно ему
приснилось – теперь уж было не вспомнить, но что-то поистине восхитительное,
пробежавшее улыбкой по лицу и лукаво хохотнувшее под ребрами. Силы небесные!
Что ж это такое?
Не зажигая лампы, он набрал номер Блика.
– Тебе известно, который час? – возмутился Блик. – У тебя
есть лишь один повод изводить меня ночными звонками – твоя идиотская война. Но
ты, кажется, заверял, что с глупостями покончено?!
– Разумеется, разумеется.
– Что «разумеется»? – рявкнул Блик.
– Покончено, – уточнил Квотермейн. – Осталось лишь слегка
подстраховаться. Чтобы, говоря твоими словами, расслабиться и получить
удовольствие. Помнишь, Блик, как мы с тобою давным-давно собрали коллекцию
разных диковинок и уродцев, чтобы выставить на городской ярмарке? Скажи-ка,
есть ли возможность разыскать эти склянки? Не завалялись ли они где-нибудь на
чердаке или в подвале?
– Разыскать можно. Только зачем?
– Тогда разыщи. Обмахни от пыли. Вынесем их еще разок на
свет божий. Собирай нашу седовласую армию. За дело! Время пошло.
Звяк. Динь.
Глава 35
Над входом в шатер висела дощечка с намалеванным на ней
огромным вопросительным знаком. Шатер вырос на берегу озера; внутри разместился
устроенный на скорую руку ярмарочный павильон. Там сделали дощатый помост,
однако ни уродцев, ни диковинных зверушек, ни фокусников, ни публики еще не
было. Каким-то чудом шатер возник за одну ночь, будто сам по себе.
На другом конце города ухмылялся Квотермейн.
Дуглас, придя наутро в школу, обнаружил у себя в парте
записку, причем без подписи. В ней крупными печатными буквами черным по белому
было написано: РАЗГАДКА ТАЙН ЖИЗНИ.??? У ОЗЕРА. ВХОД ОГРАНИЧЕН. Записка пошла
по рукам, и, как только учеников распустили на обед, мальчишки сломя голову
помчались в указанное место. Войдя с друзьями в шатер, Дуглас был горько
разочарован. «Что за дела: ни скелетов, ни динозавров, ни бесноватых
полковников на поле боя», – подумал он. Только темный брезент, невысокий настил
да еще… Дуглас вгляделся в темноту. Чарли прищурился. Последними втянули запах
старой древесины и рубероида Уилл, Бо и Том. В павильоне не оказалось даже
распорядителя в цилиндре и с указкой в руке. А было вот что:
Тут и там на лотках поблескивали трехлитровые и
шестилитровые стеклянные банки, до краев наполненные густой прозрачной
жидкостью. Каждая банка была закупорена притертой стеклянной крышкой, и каждая
крышка имела свой номер, коряво выведенный красной краской, – от одного до
двенадцати. А внутри банок… может, к этим штуковинам и относился огромный
вопросительный знак над входом.
– Фигня какая-то, – проворчал Бо. – Посмотреть не на что.
Надули нас. Пока, ребята.
Круто развернувшись, он отбросил край шатра и вышел.
– Постой, – окликнул Дуглас, но Бо уже и след простыл. –
Том, Чарли, Уилл, вы-то не уйдете? Кто уйдет, тот много потеряет.
– А что тут делать – на пустые банки пялиться?
– Обождите-ка, – сказал Дуглас. – Банки непустые. Что-то в
них плавает. Айда, поглядим поближе.
С опаской двигаясь вдоль настила, они рассматривали банку за
банкой. На этих прозрачных емкостях не было ни одной этикетки: стоят себе и
стоят стеклянные баллоны с чем-то жидким, а к ним подведена мягкая подсветка,
пульсирующая в толще жидкости и бросающая отблески на их растерянные,
покрасневшие физиономии.
– Чего это такое? – спросил Том.
– Кто его знает? Разберемся.
Глаза шарили по настилу, стреляли в стороны, задерживались,
опять задерживались и снова стреляли в стороны, разглядывали, изучали; носы
расплющивались о стекло, рты не закрывались.
– Что здесь такое, Дуг? А это? А вон там?
– Понятия не имею. Ну-ка, пропустите!
Дуг вернулся к началу и присел на корточки перед первой
банкой; его глаза оказались вровень с непонятным содержимым.
За сверкающим стеклом плавало нечто бесформенно-серое,
похожее на дохлую устрицу-переростка. Изучив этот комок со всех сторон, Дуг
пробормотал что-то себе под нос, распрямился и двинулся дальше. Мальчишки не
отставали.
Во второй банке болталась какая-то прозрачная водоросль;
нет, скорее морской конек, вот-вот, крошечный морской конек.
В третьей виднелось кое-что покрупнее – вроде как
освежеванный крольчонок или котенок…
Мальчишеские взгляды переходили с одного экспоната на
другой, стреляли в сторону, задерживались, раз за разом возвращались к первой
банке, ко второй, третьей, четвертой.
– Ух ты, а тут что, Дуг?
Номер пять, номер шесть, номер семь.
– Глядите!
По общему мнению, это был очередной зверек: то ли белка, то
ли мартышка – ага, точно, мартышка, только шкура почему-то прозрачная и
мордочка непонятная, грустная какая-то.
Восемь, девять, десять, одиннадцать – только цифры, никаких
наименований. Ни намека на то, что же такое плавало в банках и почему от одного
взгляда на эти диковины кровь стыла в жилах. Дойдя до конца этого ряда, возле
указателя «Выход», все сгрудились у последней банки, наклонились и вытаращили
глаза.
– Не может быть!
– Откуда что взялось?
– Так и есть, – выдохнул Дуглас. – Младенец!
– Какой еще младенец?
– Мертвый, как видишь.
– Это ясно… только как он туда…
Все взгляды устремились к началу – одиннадцать, десять,
девять, восемь, семь, шесть, пять, потом четыре и три, потом два и наконец
номер один – все та же бледная завитушка, похожая на устрицу.
– Если это ребенок…
