– А поглядеть-то можно, как ты будешь их давить?
– Что? Ну да, конечно. Только прежде нужно все спланировать,
сколотить армию.
– Прямо сегодня, Дуг?
– Завтра.
– Нет, давай сегодня! Хоть умри! Ты будешь капитаном.
– Генералом!
– Ладно, будь по-твоему. Сейчас наших соберу. Пусть услышат
своими ушами! Встречаемся у моста через овраг, ровно в восемь! Ну, дела!
– Под окнами не ори, – напомнил Дуг. – Каждому оставь на
крыльце тайное сообщение. Это приказ!
– Понял!
Чарли с гиканьем умчался прочь. Дуглас почувствовал, как его
сердце тонет в тепле запоздалого лета. У него в голове, в мускулах и кулаках
зрела власть. Столько всего за один день! Был заурядный троечник, а теперь –
генерал!
Так, кому тут сломать ногу? Кому заткнуть метроном? Он
судорожно глотал летний воздух.
Все огненно-розовые окна умирающего дня смотрели на этого
супербандита, который вышагивал в их ослепительном свете, с суровой улыбкой
двигаясь навстречу фортуне, навстречу восьми часам, навстречу сбору великой
Гринтаунской конфедерации и всем тем, кто поет у костра: «Станем лагерем,
ребята, разобьем палатки»
Эту песню, решил он, мы споем трижды.
Глава 9
На чердаке Дуг с Томом устроили штаб. Из перевернутого ящика
получился генеральский стол; адъютант стоял навытяжку, ожидая приказов.
– Бери блокнот, Том.
– Есть.
– Карандаш «Тайкондерога»?
– Есть.
– Мною утвержден личный состав Великой армии Республики.
[2]
Записывай. Уилл, Сэм, Чарли, Бо, Пит, Генри, Ральф. Да, и еще ты, Том.
– На кой нам этот список, Дуг?
– Каждому будет дано особое поручение. Время не ждет. Первым
делом следует решить, сколько у нас будет капитанов и сколько лейтенантов.
Генерал – один. Это я.
– Правильно, Дуг. Всех надо занять делом.
– Первые трое по списку – капитаны. Следующие трое –
лейтенанты. Остальные – разведчики.
– Разведчики, говоришь?
– По-моему, это самое лучшее звание. Ползаешь по-пластунски,
ведешь слежку, потом являешься с донесением.
– Круто! Я тоже хочу в разведчики.
– Постой. Давай-ка всех произведем в капитаны и лейтенанты,
чтобы не было раздоров, а то проиграем войну, не успев начать. Просто некоторые
будут заодно ходить в разведку.
– Отлично, Дуг, вот, готово.
Дуг пробежал глазами список.
– Теперь нужно определить первоочередные задачи.
– Пусть разведчики добудут сведения.
– Решено, Том. Будешь командиром разведчиков. После вечерней
поверки в овраге. – Заслышав эти слова, Том сурово покачал головой. – В чем
дело?
– Слышь, Дуг, можно, конечно, и в овраге, но я знаю местечко
получше. Кладбище. Чтоб каждый помнил, куда попадет, если будет хлопать ушами.
– Неплохо придумано, Том.
– Так вот. Я пойду в разведку и оповещу наших. Сбор у моста,
затем передислокация на кладбище, так?
– Молодчина, Том.
– Всегда был таким, – сказал Том. – Всегда был таким.
Убрав карандаш в карман куртки и спрятав пятипенсовый
блокнот за пояс комбинезона, он отдал честь командиру.
– Разойдись!
И Том убежал.
Глава 10
На всем зеленом пространстве старого кладбища теснились
надгробные камни, а на камнях читались имена. Не только имена людей,
погребенных под травой и цветами, но еще имена времен года. Весенний дождь
начертал здесь тихие, невидимые письмена. Летнее солнце отбелило гранит.
Осенний ветер смягчил очертания букв. А снег отпечатал свою холодную ладонь на
зимнем мраморе. Но сейчас, среди дрожащих теней, времена года только и могли,
что бесстрастно выкликать послания имен: «ТАЙСОН!» «БОУМЕН!» «СТИВЕНС!»
Дуглас перепрыгнул через «ТАЙСОНА», поплясал на «БОУМЕНЕ»,
покружил вокруг «СТИВЕНСА».
На кладбище было прохладно от старых смертей и еще от старых
камней, что появились на свет в горах далекой Италии, откуда были доставлены по
морю и возложены на этот зеленеющий подземный город, под небом, чересчур ярким
в летние месяцы и чересчур тоскливым – в зимние.
Дуглас осмотрелся. Вся территория кишела древними страхами и
проклятиями. Его окружала Великая армия, а он смотрел, не запутались ли, часом,
в кронах высоких тополей и вязов перепончатые крылья, поднятые вверх могучими
воздушными потоками. Виделось ли его солдатам то же самое? Было ли им слышно,
как осенние каштаны по-кошачьи мягко прыгают с веток на жирную землю? Правда,
сейчас все вокруг притихло в заповедных голубых сумерках, которые блестками
света пометили на могильных плитах те места, куда некогда опускались едва
появившиеся на свет желтые бабочки, чтобы набраться сил и обсушить крылышки.
По приказу Дугласа внезапно оробевшие вояки продвинулись
вглубь тишины и завязали ему глаза платком-банданой; на лице остался только
рот, улыбающийся сам себе.
Наткнувшись на ближайшее высокое надгробие, Дуг обхватил его
руками, пробежал пальцами по камню, будто по струнам арфы, и зашептал:
– «Джонатан Силкс. Тысяча девятьсот двадцатый. Пулевое
ранение». Идем дальше: «Уилл Колби. Тысяча девятьсот двадцать первый. Грипп».
Он слепо блуждал из стороны в сторону и нащупывал высеченные
глубоко в камне позеленевшие, замшелые имена, и дождливые годы, и старинные
игры, родом из забытых Дней поминовения, когда его тетки поливали слезами траву
и шуршали словами, как деревья в бурю.
Дуг назвал тысячу имен, опознал десять тысяч могильных
цветов, десять миллионов раз сверкнул острым заступом.
– Воспаление легких, подагра, чахотка, заворот кишок. Такая
у них была подготовка, – сказал Дуг. – Тренировались перед смертью. А ведь это
дурацкое занятие – лежать в земле, сложа руки, согласны?
– Послушай-ка, Дуг, – смущенно выговорил Чарли. – Мы сюда
пришли армию сколотить, а теперь мертвякам кости перемываем. До Рождества еще
миллиард лет пройдет. Времени – вагон, что хочешь, то и делай, но не помирать
же! Я, например, сегодня утром проснулся и говорю себе: Чарли, до чего же
классно – жить! Живи да радуйся!
