– Сеночка, говорю же, я не в курсе подробностей, но могу поинтересоваться. Когда у тебя умер пассажир?
– Да буквально позавчера.
– М-да, интересно, интересно… Хорошо, поспрашиваю, поищу материалы.
– Большое вам спаси…
– Но и ты, Сеночка, если что узнаешь интересное, будь уж любезна сообщить, очень уж я заинтересовался.
Я клятвенно пообещала, что все так и будет, на том и распрощались.
Поведав Тае «новости от Горбачева», я заметила, что теперь уж точно можно не сомневаться – нашего директора убили, причем неким изощренным способом, от которого полегло еще неизвестно сколько народа. И наша доблестная милиция не придумала ничего умнее, как принять это за самоубийства! Внезапно, понимаешь ли, озарило человека на совещании: «А не съесть ли мне цианиду? Наверное, это будет здорово! Попробую-ка прямо сейчас! Ням-нам! Действительно вку…». Интересно, так следователи думали или как-то иначе?
– Значит, не нашли никаких реально объяснимых путей, каким же образом яд попал в организм, – Тая с видом адмирала миноносца, выглядывающего айсберг, уставилась в окно. – Что ж, дельце становится еще интереснее. Предлагаю, не откладывая начало следствия в долгий ящик, навестить любовницу нашего покойного директора.
– Ты думаешь, она может хоть малейшим образом быть причастна к этому странному убийству или тебе просто хочется покопаться в пикантных тайнах любовного треугольника?
– Мне все хочется, – довольно ухмыльнулась подруга. – Да и надо же хоть с чего-то начинать. В блокнотике есть ее телефон?
– Нет, есть только адрес.
– Ну и поехали сразу без звонка.
– Уверена, что застанем ее дома?
– А куда, по-твоему, может подевать вечером в пятницу женщина с трехмесячным ребенком? Собирайтесь, коллега, собирайтесь, мы приступаем к следствию!
Глава шестая
Ехать решили на машине, таскаться по маршруткам не хотелось ни мне, ни Тае, тем более, что за недолгую свою таксёрскую деятельность я немного осмелела и перестала быть настолько уж отчаянно трусливой автомобилисткой. Памятуя о неистребимой подружкиной болтливости в любом виде транспорта, я постаралась свести к минимуму риск нервного расстройства, заодно и преобразовать ее энергию в мирный атом.
– Тай, пока едем, давай подумаем насчет статей для нашего «Непознанного мира». Тебя частенько такие блестящие идеи озаряют, просто с ума сойти можно.
– Да? – она с подозрением покосилась в мою сторону. – Ты правда так считаешь?
– Еще бы, у тебя самый настоящий талант! Если когда-нибудь все же рискну взяться за написание книги, непременно возьму тебя в соавторы. Итак, давай подумаем, чтобы такого блистательно-сенсационного изобрести?
– Сейчас помозгуем.
Я аккуратно вырулила со двора, сожаления, что теперь так рано темнеет. Хорошо, хоть никаких осадков с небес не лилось, не сыпалось, без них я чувствовала себя и вовсе отважным пилотом Боинга.
– Вот, к примеру, можно рассказать о том, что не все йогурты одинаково полезны, – не слишком долго думала Тая. – А все эти россказни про всевозможные бактерии – блеф и враки и вообще, это споры инопланетных культур, которые инопланетные захватчики проращивают в землянах, опыты ставят на людях и все такое.
– Супер! – абсолютно искренне сказала я, ловко проскакивая на уже мигающий желтый сигнал светофора. – Давай еще!
– Да не вопрос! – ухмыльнулась довольная собой сверх всякой меры Тая. – Сейчас мы тебе не десять, мы тебе сто десять статей намозгуем!
Конечно, сто десять намозговать мы не успели, успели придумать всего три стоящих темы – ехать оказалось совсем не далеко, да и нужный дом отыскался без особого труда. Господин Осадчий не доехал до своей возлюбленной меньше километра…
Припарковавшись у стоявшей в глубине дворов девятиэтажке, я еще раз сверилась с адресом из крошечного блокнотика.
– Да, это здесь, вылезай.
– Слушай, мы же не придумали, кем представимся, что будем говорить этой женщине.
– Думаю, мы представимся е таксистками, в чьей машине умер ее любовник. Короче, будем ориентироваться по ситуации.
Мы вообще очень часто ориентировались по ситуации, да так наловчились, что даже врать порой принимались одно и тоже, не сговариваясь. К сожалению, в блокнотике Константин указал все, кроме номера телефона и кода домофона (интересно, зачем он вообще столь тщательно конспектировал информацию о своей возлюбленной? Страдал расстройством памяти и опасался внезапно запамятовать ее имя-отчество и адрес?). Ладно уж, что поделать, у всех свои странности, к тому же блокнотик оказался очень даже в тему. Пришлось довольно долго топтаться у подъезда, прежде чем появился жилец и открыл нам дверь. Поднялись на шестой этаж, отыскали квартиру 189 и, прежде чем, позвонить, изучили дверь. Вот уж не знаю почему, но прежде чем вламываться в дом к незнакомым людям, мы зачем-то рассматривали обивку, глазок, звонок, ручку… Должно быть это настраивало нас на беседу, не могу точно сказать, но изучение дверей уже превратилось в ритуал. Глазок светился, из-за оббитой дешевым коричневым дерматином двери раздавался надрывный детский плач и, судя по громкости звука, либо дверь была картонной, либо ребенок ревел непосредственно в прихожей.
– Ну-с-с-с, – сказала Тая, поднося указательный палец к кнопке звонка, – приступим, пожалуй.
Тр-р-р-р-рак! – сообщил звонок о нашем визите.
– Кто там?
– Здравствуйте! – громко и важно, как на симпозиуме загрохотала Таисия Михайловна. – Мы пришли к Веронике Клюевой по очень важному делу!
Спрашивать, кто именно пришел и по какому такому делу, нас не стали, просто открыли дверь. Довольно неосмотрительный поступок в наши кровожадные и беспощадные времена… На пороге стояла невысокая, довольно полная женщина трудно определимого возраста с крашеными белыми волосами и лицом… как бы выразиться поудачнее… лицом, измученным первыми месяцами счастливого материнства. Вот. Облаченная в какой-то непонятный то ли сарафан, то ли балахон болотно-зеленого цвета, с ни чем не примечательным бледным, каким-то рыхлым лицом и припухшими красными веками, она являла собой настолько разительный контраст с модельно-ухоженной Инной, что мы даже растерялись и не сразу начали разговор, чего с нами практически никогда не случалось. За спиною хозяйки просматривалась тесная прихожая, заставленная монстрообразными шкафами, где-то дальше надрывно орал ребенок – как мне показалось, этот крик звучал на одной ноте без каких-либо пауз и перерывов для набора воздуха. Женщина молча смотрела на нас тусклым взглядом, мы с подругой тоже стояли столбами и тупо молчали, не зная, с чего начать. Не знаю, как Тая, но лично я никак не ожидала, что любовница директора кондитерской фабрики и одноклассница Инны выглядит именно так.
– Вы кто? – наконец заговорила она. Голос оказался таким же бесцветным и тусклым, как и взгляд.
