– Куда? – удивился юноша.
– Неужели ты не знаешь? – изобразил изумление Мудрый. – Скоро ты займешь мое место, станешь правителем Антары. Но чтобы стать настоящим правителем, тебе нужно идти в зачарованную страну Шáндолу. Только там ты сможешь научиться отделять зерна от плевел, черное от белого, злое от доброго, золотое от… – Мудрый скорбно вздохнул. – Короче говоря, тебе надо отправляться в Шáндолу, иначе ты всегда будешь никем и ничем, понятно?
– А когда? – растерялся юноша.
– Завтра утром и пойдешь. Если хочешь, можешь взять с собою свою псину, и тебе веселее и меньше блох в селенье.
– А как туда попасть?
– Куда?
– В Шандолу.
– Ну, этого я не помню, я туда давно ходил, очень давно, я тогда еще моложе был, чем ты… да, точно был… точно ходил…
– Как же я найду эту страну? Я никогда не бывал за границами селения и ничего не знаю…
– Это, сынок, твои заботы. Если ты не побываешь в Шандоле, то уйдешь в Вечную Долину вместо меня.
Ирвин сидел, опустив голову, он не видел, как улыбается Мудрый.
– Хорошо, завтра утром мы с Пилатом отправимся в путь.
– Вот и хорошо! – воскликнул Мудрый и снова икнул.
Глава вторая: В путь
Солнце золотило верхушки деревьев, над озером плыли клочья белесого тумана, на берегу сидели Ирвин, Тайрис и Пилат.
– Значит, ты уходишь сегодня? – девушка рассматривала далекие горные вершины, стараясь не заплакать.
– Да, – Юноша срывал травинки и отбрасывал их в сторону. Пилат, чувствуя подавленное настроение хозяина, сидел тихо и не бесился.
– Ты даже представления не имеешь, где находится эта Шандола?
– Ни малейшего.
– Так куда же ты пойдешь?
– Сначала прямо, а там видно будет. Ладно, солнце уже взошло, пора, пожалуй.
– Уже? – губы девушки дрогнули. – Так скоро?
– Чем быстрее мы уйдем, тем скорее вернемся обратно, верно, дружище? – Он потрепал Пилата за ухом и, поднявшись с травы, перебросил через плечо холщовую сумку-мешок. – До встречи, Тайрис, не грусти, мы туда и обратно.
Ирвин неловко обнял девушку, поцеловал в щеку и, не оглядываясь, пошел прочь, Пилат бросился за ним.
На границе селения Ирвин остановился, не решаясь сделать шаг вперед. Он не подозревал, что за деревьями неподалеку стоит Мудрый, наблюдает за ним и репетирует свою речь перед жителями селения: «…ведь как отговаривал, как упрашивал! Не послушал он меня, пошел искать эту призрачную страну, а ведь, может, и нет вовсе никакой Шандолы, пропадет, ох, пропадет». Мудрый пригладил желтую растрепанную бороду и пошел обратно в Антару, чувствуя необыкновенную легкость во всем теле, ему было прекрасно известно упрямство Ирвина: мальчик будет идти до тех пор, пока у него будут силы, а потом… Мудрый даже зажмурился от удовольствия.
Ирвин стоял на границе. Перед ним был лес, насквозь пронизанный тонкими стрелами солнечных лучей. Огромные, в пару обхватов сосны и совсем юные деревца замерли в безветренном воздухе.
– Ну что, Пилат, пойдем? – юноша поправил висящий на плече мешок.
Переступая через границу, Ирвина охватило странное чувство: одновременно ему было страшно, как перед прыжком в бездну и вместе с тем, он испытал какое-то щемящее удовольствие оттого, что сердце сжимается и бьется чаще. Земля, покрытая толстым слоем рыжей хвои и высохшими коричневыми листьями, тепло пружинила под ногами. Пилату же было все абсолютно безразлично, он весело трусил рядом с хозяином, с любопытством глядя по сторонам. Но к полудню, когда солнце подошло к зениту, его любопытство угасло. Так много без отдыха и перерыва он не ходил за всю свою жизнь. Изредка Пилат пытался возмущаться, но хозяин упорно шел вперед, не обращая внимания на протесты пса. В конце концов, Ирвин выдохся сам.
– Ну что, устроим привал?
Пес замертво рухнул на подстилку из хвои. Ирвин присел рядом, прислонился к шершавому стволу ели, стянул башмаки с гудящих от усталости ног и облегченно вздохнул. Немного погодя юноша достал из сумки бумагу и карандаш.
– Так, на чем я остановился?
Пес по-прежнему не подавал признаков жизни.
– Я остановился на том, что меня терзали сомнения относительно правильности пути. Значит так… «У меня не было другого выхода, и я должен был идти именно здесь. Дождь усиливался, и я решил переждать его где-нибудь. Мне не встретилось никакого подходящего места кроме старого полуразрушенного склепа. Внутри было темно, сыро и опасно…» Ну, как, Пилат, нравится?
Пес просунул морду под листы, в его шоколадных глазах читалось: «Хозяин, что такое, а? Пойдем домой, в самом деле!»
– Нет, Пилат, – юноша погладил собаку по вечно лохматой голове. – Домой мы не пойдем, мы должны отыскать Шандолу, если хочешь, можешь вернуться пока еще не поздно.
Пес положил голову к нему на колени, и скорбно вздохнул.
– Знаю, знаю, ты меня не бросишь, поэтому не вздыхай. Наверное, сегодня придется заночевать в лесу, ему конца и края не видно. Интересно, здесь водятся призраки? Вот было бы здорово увидеть хотя бы одного, было бы о чем написать.
Они пошли дальше. В лесу было прохладно – густые кроны деревьев едва пропускали солнце. Золотые лучи казались Ирвину то тонкой паутиной, то золотистыми стрелами, что казалось юноше необыкновенно красивым, Пилату же было решительно все равно, его волновали лишь острые колючки, впивавшиеся в лапы.
Без отдыха они шли до самого вечера. Когда стемнело, Ирвин стал подыскивать место для ночлега. Что-то более-менее подходящие найти было трудно – вокруг виднелись лишь гладкие сосны, да толстый хвойный ковер.
– Что ж, Пилат, будем спать прямо на земле, хорошо, что сейчас тепло.
Они расположились у большой развесистой сосны, поужинали хлебом, сыром и улеглись спать. Ирвин положил себе под голову мешок, Пилат развалился рядом и сразу же захрапел. Делал он это так громко, что даже несмотря на сильную усталость, Ирвину не сразу удалось заснуть.
Глава третья: Сроут
Ирвин проснулся оттого, что кто-то пинает его в бок. Открыв глаза, он увидел, что крепко спящий Пилат молотит лапами, видимо от кого-то удирая во сне. Ирвин поднялся, протер глаза, вытащил из волос хвоинки. Утро было тихим и свежим, оно только-только сворачивалось прозрачными росами на зеленых листьях редких низкорослых кустарников.
– Давай, просыпайся, Пилат, хватит дрыхнуть.
Пес приоткрыл один глаз, перевернулся на другой бок и захрапел еще громче.
– Ну, как знаешь, можешь спать, а я пока позавтракаю.
Ирвин принялся развязывать мешок, а Пилат мгновенно принял вертикальное положение. Юноша отломил два куска хлеба, немного сыра, вытащил печеные овощи и разделил это между собой и собакой. На удивленной морде пса ясно читалось: «Как и это все?!!»
