День разгорался. Поинтбулл нес Ирвина, Амиель и сроута на восход солнца, Пилат почти смирился со своей незавидной участью и покорно трусил за единорогом. Вокруг простиралась сплошная выжженная степь без единого дерева и лоскутка тени, а сроут являлся единственным обладателем головного убора. Завязанная рваной ленточкой под подбородком шляпа хорошо держалась и не сваливалась от ветра, остальные же были близки к солнечному удару. К полудню Амиель не выдержала:
– Ирвин, надо бы немного отдохнуть, я не могу больше! Пилат, наверняка, тоже еле дышит.
Юноша остановил единорога и спрыгнул на землю. Вскоре приволокся пес и рухнул в тень Поинтбулла.
– У нас нет ни еды ни воды, – сообщил сроут, теребя рваную ленточку. – Хуже всего, что нет воды.
– А этой степи ни конца, ни края не видно, – Ирвин посмотрел по сторонам. Повсюду – одна и та же безжизненная картина.
– Мы все умрем! – воскликнул Пилат. – Теперь уже однозначно!
– Прекрати сейчас же, – возмутился Фантус. – Нельзя же быть таким неженкой! Подумаешь, полдня не поел и уже катастрофа! Так нельзя, нельзя, дружок.
Они легли на жухлую траву, стараясь уместиться в тени Полла. Над головою простиралось синее-синее небо без единого облачка, а где-то в травяных пучках верещали какие-то букахи…
– Ну, где же эта Шандола, чтоб ее, а? – вздохнул сроут после долгого молчания. – Представляете, исколесив полмира, вернуться несолоно хлебавши? Более гнусной ситуации представить не могу.
– А я и не хочу, – проворчал Пилат. – Я даже думать боюсь об этом!
– Это верно, – сроут вздохнул и перевернулся на другой бок. – Лучше не думать.
– Как мне хочется обратно, в Антару, – мечтательно продолжил пес. – Какая нас там замечательная девушка ждет…
– Какая девушка? – приподняла голову Амиель. – Что еще за девушка?
– Как? Разве Ирвин тебе ничего о ней не рассказывал? – пес изобразил огромное изумление. – У него же там невеста, Тайрис зовут.
– Ах, невеста! – Амиель вскочила на ноги. Ее лицо вспыхнуло, в глазах заметались синие молнии. – Значит невеста? Замечательно!
В мгновение ока она вскочила на спину Поинтбуллу и поскакала прочь.
– Амиель! – крикнул Ирвин. – Стой, подожди!
Но единорог быстро уносил ее прочь.
– Что ты наделал, глупый пес! – казалось, еще немного и сроут бросится на Пилата с кулаками. – Как ты мог? Как же ты мог?!
– Пилат, зачем? – Ирвин печально посмотрел на свою собаку.
– Ну, я же пошутил, – принялся оправдываться пес. – Я же не знал, что все так получится. Сейчас она немного остынет и вернется обратно, вот увидите, вернется.
– Если она и вернется, – перевел дух Фантус, – то ты сразу же извинишься и скажешь, что все наврал из-за своей глупой ревности, понял? Нет, я спрашиваю – понял?!
– Понял, – буркнул пес, отворачиваясь в сторону.
Ирвин тяжело вздохнул и сел на землю. От того, что хозяин не кричал и не ругался, Пилат почувствовал себя еще сквернее…
Солнце палило нещадно. Через полчаса напряженного молчания, Фантус вздохнул:
– Она не вернется.
– Почему? – Ирвин поднял голову.
– Она же племянница Самсунга великого, а вы вспомните, что это за тип. Вспыльчивый, упрямый. Амиель не вернется, ко всему вдобавок, мы потеряли еще и Полла. А все из-за тебя, пес блохастый! Из-за твоей глупой, ничем не обоснованной ревности! Из-за твоего склочного, мерзопакостного характера!
– Ну убейте меня теперь, убейте! – огрызнулся Пилат. – Может я кровью смогу искупить свою вину?
– Нужно идти дальше, – сказал Ирвин. – В любом случае, если Амиель захочет вернуться, она быстро нас догонит.
– Идемте, – сроут рывком завязал ленточку под подбородком покрепче, сердито посматривая на Пилата, и они отправились дальше по высушенной степи.
– Если хочешь, Фантус, можешь сесть мне на спину, – предложил пес, глядя в сторону.
– Ладно уж, – буркнул сроут, и Пилат едва сдержал вздох облегчения – его предложение к перемирию не было отвергнуто.
– Как в старые добрые времена, – усмехнулся Фантус, беря Пилата за уши. – Вперед, мой резвый скакун!
С остановками, с передышками, они упорно продвигались вперед, на восход. День постепенно шел на убыль. От палящего зноя потрескались и запеклись губы, от пыли волосы Ирвина потускнели и утратили свой удивительный блеск, теперь они выглядели просто желтыми. Пилат тяжело дышал, высунув язык, но пес мужественно шел вперед, вез на себе сроута и, против обыкновения, не жаловался.
Ближе к вечеру друзья заметили темную полоску вдалеке.
– Какая-то растительность… – Фантус внимательно всматривался вдаль. – Ну да, точно! Похоже – деревья!
С неизвестно откуда взявшимися силами, они устремились к спасительной полоске. Сделав по пути всего два привала, друзья добрались до места еще засветло. Деревья действительно оказались деревьями, но какими-то странными, необычными…
– Неужели пальмы? – изумился сроут. – Смотрите, точно пальмы! Самые настоящие, родные пальмы!
– Ты имеешь в виду эти разлапистые елки? – спросил Пилат. – И почему это они тебе родные?
– У нас в Бушроне точно такие же были! Может, ошибся Табурет, и я пришел к себе домой? Вот будет здорово!
Они углубились сень, наслаждаясь долгожданной прохладой.
– Будьте осторожны, – предупредил сроут, – если это нормальный тропический лес, то здесь должно быть полным полно всякого рода гадов, тварей и прочих подлючих сущностей.
– Выкрутимся, не привыкать, – бодро ответил Пилат.
В тени он почувствовал себя гораздо лучше и увереннее. Вокруг на все голоса вопили птицы, к их какофонии добавлялся еще и разнообразный стрекот всяких членистоногих и мокрохвостых.
– Где-то здесь водоем, – сообщил сроут. Он по-прежнему ехал на спине Пилата, обозревая окрестности. – Я чувствую воду, она должна быть вон там… Там! Немного левее!
Ведомые Фантусом, друзья свернули с тропинки, и сразу же наткнулись на темно-зеленое озеро.
– Какое блаженство, – сроут спрыгнул на траву и принялся развязывать шляпную ленточку. – Я уже мысленно купаюсь! Я уже мысленно… Стоп! – окликнул он собиравшегося прыгнуть в воду Ирвина. – Не двигайся!
– А что такое?
– Вон, видишь?
– Что такое? – подбежал пес. – В чем дело?
– Видишь? Вон там?
– Что? Зеленое бревно?
– Сам ты бревно! Присмотрись, Пилатик, повнимательнее! Это зеленая плавучая гадина!
– Да? – заинтересовался пес. – Сейчас она подгребет поближе, и я рассмотрю получше.
– Вот уж не стоит. Ирвин, одевайся, и пойдемте отсюда, может, по пути найдем что-нибудь получше.
