— Улицы чистые!
— Каналы давно высохли, они пусты.
— Каналы полны лавандового вина!
— Город мертв.
— Город жив! — возразил марсианин, смеясь еще
громче. — Вы решительно ошибаетесь. Видите, сколько там карнавальных
огней? Там прекрасные челны, изящные, как женщины, там прекрасные женщины,
изящные, как челны, женщины с кожей песочного цвета, женщины с огненными
цветками в руках. Я их вижу, вижу, как они бегают вон там, по улицам, такие
маленькие отсюда. И я туда еду, на праздник, мы будем всю ночь кататься по
каналу, будем петь, пить, любить. Неужели вы не видите?
— Мистер, этот город мертв, как сушеная ящерица.
Спросите любого из наших. Что до меня, то я еду в Грин-Сити — новое поселение
на Иллинойском шоссе, мы его совсем недавно заложили. А вы что-то напутали. Мы
доставили сюда миллион квадратных футов досок лучшего орегонского леса, несколько
десятков тонн добрых стальных гвоздей и отгрохали два поселка — глаз не
оторвешь. Как раз сегодня спрыскиваем один из них. С Земли прилетают две ракеты
с нашими женами и невестами. Будут народные танцы, виски…
Марсианин встрепенулся.
— Вы говорите — в той стороне?
— Да, там, где ракеты. — Томас подвел его к краю
бугра и показал вниз. — Видите?
— Нет.
— Да вон же, вон, черт возьми! Такие длинные,
серебристые штуки.
— Не вижу.
Теперь рассмеялся Томас.
— Да вы ослепли!
— У меня отличное зрение. Это вы не видите.
— Ну хорошо, а новый поселок вы видите? Или тоже нет?
— Ничего не вижу, кроме океана — и как раз сейчас
отлив.
— Уважаемый, этот океан испарился сорок веков тому
назад.
— Ну, знаете, это уж чересчур.
— Но это правда, уверяю вас!
Лицо марсианина стало очень серьезным.
— Постойте. Вы в самом деле не видите города, как я его
вам описал? Белые-белые колонны, изящные лодки, праздничные огни — я их так
отчетливо вижу! Вслушайтесь! Я даже слышу, как там поют. Не такое уж большое
расстояние.
Томас прислушался и покачал головой.
— Нет.
— А я, — продолжал марсианин, — не вижу того,
что описываете вы. Как же так?..
Они снова зябко вздрогнули, точно их плоть пронизало
ледяными иглами.
— А может быть?..
— Что?
— Вы сказали «с неба»?
— С Земли.
— Земля — название, пустой звук… — произнес
марсианин. — Но… час назад, когда я ехал через перевал… — Он коснулся
своей шеи сзади. — Я ощутил.
— Холод?
— Да.
— И теперь тоже?
— Да, снова холод. Что-то было со светом, с горами, с
дорогой — что-то необычное. И свет, и дорога словно не те, и у меня на
мгновение появилось такое чувство, будто я последний из живущих во вселенной…
— И со мной так было! — воскликнул Томас
взволнованно; он как будто беседовал с добрым старым другом, доверяя ему что-то
сокровенное.
Марсианин закрыл глаза и снова открыл их.
— Тут может быть только одно объяснение. Все дело во
Времени. Да-да. Вы — создание Прошлого!
— Нет, это вы из Прошлого, — сказал землянин,
поразмыслив.
— Как вы уверены! Вы можете доказать, кто из Прошлого,
а кто из Будущего? Какой сейчас год?
— Две тысячи второй!
— Что это говорит мне?
Томас подумал и пожал плечами.
— Ничего.
— Все равно, что я бы вам сказал, что сейчас
4 462 853 год по нашему летосчислению. Слова — ничто, меньше, чем
ничто! Где часы, по которым мы бы определили положение звезд?
— Но развалины — доказательство! Они доказывают, что я
— Будущее. Я жив, а вы мертвы!
— Все мое существо отвергает такую возможность. Мое
сердце бьется, желудок требует пищи, рот жаждет воды. Нет, никто из нас ни жив,
ни мертв. Впрочем, скорее жив, чем мертв. А еще вернее, мы как бы посередине.
Вот: два странника, которые встретились ночью в пути. Два незнакомца, у каждого
своя дорога. Вы говорите, развалины?
— Да. Вам страшно?
— Кому хочется увидеть Будущее? И кто его когда-либо
увидит? Человек может лицезреть Прошлое, но чтобы… Вы говорите, колонны
рухнули? И море высохло, каналы пусты, девушки умерли, цветы завяли? —
Марсианин смолк, но затем снова посмотрел на город. — Но вон же они! Я их вижу,
и мне этого достаточно. Они ждут меня, что бы вы ни говорили.
Точно так же вдали ждали Томаса ракеты, и поселок, и женщины
с Земли.
— Мы никогда не согласимся друг с другом, — сказал
он.
— Согласимся не соглашаться, — предложил
марсианин. — Прошлое, Будущее — не все ли равно, лишь бы мы оба жили, ведь
то, что придет вслед за нами, все равно придет — завтра или через десять тысяч
лет. Откуда вы знаете, что эти храмы — не обломки вашей цивилизации через сто
веков? Не знаете. Ну так и не спрашивайте. Однако ночь коротка. Вон рассыпался
в небе праздничный фейерверк, взлетели птицы.
Томас протянул руку. Марсианин повторил его жест. Их руки не
соприкоснулись — они растворились одна в другой.
— Мы еще встретимся?
— Кто знает? Возможно, когда-нибудь.
— Хотелось бы мне побывать с вами на вашем празднике.
— А мне — попасть в ваш новый поселок, увидеть корабль,
о котором вы говорили, увидеть людей, услышать обо всем, что случилось.
— До свидания, — сказал Томас.
— Доброй ночи.
Марсианин бесшумно укатил в горы на своем зеленом
металлическом экипаже, землянин развернул свой грузовик и молча повел его в
противоположную сторону.
— Господи, что за сон, — вздохнул Томас, держа
руки на баранке и думая о ракетах, о женщинах, о крепком виски, о вирджинских
плясках, о предстоящем веселье.
«Какое странное видение», — мысленно произнес
марсианин, прибавляя скорость и думая о празднике, каналах, лодках,
золотоглазых женщинах, песнях…
Ночь была темна. Луны зашли. Лишь звезды мерцали над пустым
шоссе. Ни звука, ни машины, ни единого живого существа, ничего. И так было до
конца этой прохладной темной ночи.
