Мистер Лафарж сел на свое место и, взяв нож, поглядел через
стол на Тома.
— Том, — сказал он, — ты что делал сегодня
вечером?
— Ничего, — ответил Том с полным ртом. — А
что?
— Да нет, я так просто. — Старик засунул уголок
салфетки за ворот сорочки.
В семь часов вечера миссис Лафарж собралась в город.
— Уж который месяц не была там, — сказала она.
Том отказался идти.
— Я боюсь города, — объявил он. — Боюсь
людей. Мне не хочется.
— Большой парень — и такие разговоры! — настаивала
Энн. — Слушать не хочу. Пойдешь с нами. Я так решила.
— Но, Энн, если мальчику не хочется… — вступился
старик.
Однако миссис Лафарж была неумолима. Она чуть не силой
втащила их в лодку, и все вместе отправились в путь по каналу под вечерними
звездами. Том лежал на спине, закрыв глаза, и никто не сказал бы, спит он или
нет. Старик пристально глядел на него, размышляя. «Кто же это, — думал
он, — что за создание, жаждущее любви не меньше нас? Кто он и что он —
пришел, спасаясь от одиночества, в круг чуждых ему существ, приняв голос и
облик людей, которые жили только в нашей памяти, чтобы остаться среди нас и
обрести наконец свое счастье в нашем признании? С какой он горы, из какой
пещеры, отпрыск какого народа, еще населявшего этот мир, когда прилетели ракеты
с Земли?» Лафарж покачал головой. Этого не узнать. А так, с какой стороны ни
посмотри — он Том, и все тут.
Старик перевел взгляд на приближающийся город и почувствовал
неприязнь к нему. Но затем он опять стал думать о Томе и Энн и сказал себе:
«Может быть, и неправильно это — оставить у себя Тома, хоть ненадолго, если все
равно не выйдет ничего, кроме беды и горя… Но как отказаться от того, о чем мы
так мечтали, пусть это всего на один день, и он потом исчезнет, и пустота
станет еще невыносимей, темные ночи — еще темней, дождливые ночи — еще сырей…
Лишать нас этого — все равно что попытаться вырвать у нас кусок изо рта…»
И он поглядел на парнишку, который так безмятежно дремал на
дне лодки. Тот всхлипнул; верно, что-то приснилось.
— Люди, — бормотал Том во сне. — Меняюсь и
меняюсь… Капкан…
— Полно, полно, парень. — Лафарж погладил его
мягкие кудри, и Том успокоился.
Лафарж помог жене и сыну выйти из лодки на берег.
— Ну, вот и приехали! — Энн улыбнулась ярким
огням, слушая музыку из таверн, звуки пианино и патефонов, любуясь парочками,
которые гуляли под руку по оживленным улицам.
— Лучше бы я остался дома, — сказал Том.
— Прежде ты так не говорил, — возразила
мать. — Тебе всегда нравилось в субботу вечером поехать в город.
— Держитесь ко мне поближе, — прошептал
Том. — Я не хочу, чтоб меня поймали.
Энн услышала эти слова.
— Что ты там болтаешь, пошли!
Лафарж заметил, что пальцы мальчика льнут к его ладони, и
крепко стиснул их.
— Я с тобой, Томми. — Он поглядел на снующую мимо
толпу, и ему тоже стало не по себе. — Мы не будем задерживаться долго.
— Вздор, — вмешалась Энн. — Мы на весь вечер
приехали.
Переходя улицу, они наткнулись на тройку пьяных. Их
затолкали, закрутили, оторвали друг от друга; оглядевшись, Лафарж окаменел.
Тома не было.
— Где он? — сердито спросила Энн. — Что за
манера — чуть что, куда-то удирать от родителей! Том!!
Мистер Лафарж бегал кругом, расталкивая прохожих, но Тома
нигде не было.
— Вернется, вот увидишь, будет ждать возле лодки, когда
мы поедем домой, — уверенно произнесла Энн, увлекая мужа по направлению к
кинотеатру.
Вдруг в толпе произошло какое-то замешательство, и мимо
Лафаржа пробежали двое — мужчина и женщина. Он узнал их: Джо Сполдинг с женой.
Они исчезли прежде, чем Лафарж успел заговорить с ними.
Встревоженно озираясь, он купил билеты и безропотно
потащился за женой в постылую темноту кинозала.
В одиннадцать часов Тома у причала не было.
— Ничего, мать, — сказал Лафарж, — ты только
не волнуйся. Я найду его. Подожди здесь.
— Поскорее возвращайтесь.
Ее голос утонул в плеске воды.
Он шел по ночным улицам, сунув руки в карманы. Один за
другим гасли огни. Кое-где из окон еще высовывались люди — ночь была теплая,
хотя в небе все еще плыли среди звезд обрывки грозовых туч. Лафарж вспомнил,
как мальчик постоянно твердил что-то насчет западни, как он боялся толпы,
городов. «Что за нелепость, — устало подумал старик. — Наверно,
парень ушел навсегда. А может, его и вовсе не было…» Лафарж свернул в переулок,
скользя взглядом по номерам домов.
— Это ты, Лафарж?
На крыльце, куря трубку, сидел мужчина.
— Привет, Майк.
— Что, повздорил с хозяйкой? Вышел проветриться, нервы
успокоить?
— Да нет, просто гуляю.
— У тебя такой вид, словно ты что-то ищешь. Да, к слову
о находках. Ведь сегодня вечером кое-кто нашелся. Джо Спеллинга знаешь? Помнишь
его дочь, Лавинию?
— Помню, — Лафарж похолодел. Это было как сон,
который снится во второй раз. Он в точности знал, что будет сказано дальше.
— Лавиния вернулась домой сегодня вечером, —
сказал Майк, выпуская дым. — Помнишь, она с месяц назад заблудилась на дне
мертвого моря? Потом нашли тело, вроде бы ее, да очень уж изуродовано было… С
тех пор Спеллинги были словно не в себе. Джо ходил и все твердил, что она жива,
не ее это тело. И вот выходит, он был прав. Сегодня Лавиния объявилась.
— Где? — Лафаржу стало трудно дышать, сердце
отчаянно заколотилось.
— На Главной улице. Спеллинги как раз покупали билеты в
кино. Вдруг видят в толпе Лавинию. Вот сцена была, воображаю! Сперва-то она их
не узнала. Они квартала три шли за ней, все говорили, говорили. Наконец она
вспомнила.
— И ты ее видел?
— Нет, но я слышал ее голос. Помнишь, она любила петь
«Чудный брег Ломондского озера»? Ну так вот, я только что слышал, как она эту
песню отцу пела, вон их дом. Так она пела — заслушаешься! Славная девочка. Я
как узнал, что она погибла, — вот ведь беда, подумал, вот несчастье. А
теперь вернулась, и так на душе ??орошо. Э, да тебе вроде нездоровится.
Зайди-ка, глотни виски!
