— Говорил. Он считает, что это из-за него она уехала.
— Так и Либби говорит.
Он невесело засмеялся.
— А, агент разведки графства!
— Все же лучше, чем кабельное телевидение, а то, что Патрик — внебрачный сын, только подтверждает: твои родители не были счастливы в браке уже до твоего появления.
— Жаль, что я не мог поддержать Патрика, когда эта новость разошлась.
— Шуму было — точно приземлились инопланетяне, — согласилась Трейси. Но они с Лианной держались хорошо, к тому же Патрик очень много сделал для города, когда унаследовал миллионы своего родного отца.
Корт пристегнул Джоша к стульчику и сел сам.
Трейси наклонилась, чтобы поставить перед ним обед. Аромат креветок, масла и чеснока возбуждал аппетит, но вот мягкие волосы защекотали его сзади по шее, и тут же о себе напомнил совсем другой голод.
— Хорошо, что ты сохранил вещи Кэйт для Джоша.
Он с трудом подавил желание запустить в ее волосы пальцы и целовать, целовать — пока оба окажутся не в силах оставаться в вертикальном положении.
— Она все завещала ему. Одежду я отдал в приют, но мне показалось, что не следует продавать все остальное, пока сын это не увидит.
Он взялся было за вилку, но отложил ее.
— Трейси, Финни составил расписание. Ходит вирус, и он хочет, чтобы в ближайшие две недели я работал с утра до ночи. Аптека в Лома-Альте все еще работает только днем и в воскресенье закрыта?
— Да.
— Ты могла бы купить презервативы сама?
— Мм.., конечно. — Судя по ее тону, она предпочла бы пробежаться по главной улице городка голышом.
— Ты их хоть раз покупала? — сощурился Корт.
— Нет. — Неужели он не понимает, что это ее смущает?
— Я изменю расписание.
— Не надо. Я справлюсь. Женщина должна сознавать свою ответственность. — Выглядела она так, будто собирается с силами, чтобы вытащить здоровенную занозу. — Завтра мы с Джошем пойдем по магазинам.
Шаги направились вниз, лестница скрипнула.
Завтра. Завтра будет любовь, замирало сердечко Трейси. Завтра, когда она сделает нужную покупку. Так почему — если нынешней ночью ничего не случится — сердце стучит как сумасшедшее, а в животе точно гогочет большая стая гусей?
Корт появился переодетым. Вместо костюма выцветшие джинсы и обтягивающая белая футболка. Так одевался школьник, которого она когда-то обожала. Босиком, а волосы гладкие — можно подумать, он уделил своей прическе внимание.
— Джош заснул?
— Да, минут десять назад.
Он пересек комнату, взял у нее из рук журнал и швырнул на кофейный столик.
Встревоженная, она выпрямилась на сиденье.
— Ты что делаешь?
От выражения его глаз пересохло во рту и стали мокрыми ладони.
— Мы делаем. Вольные упражнения на твоем диване.
— Но.., нам же нечем предохраняться.
Он уютно устроился рядышком с ней — рука обнимает ее плечи, бедро прижалось к бедру. Запахи одеколона и крема для бритья дразнили обоняние.
А улыбка.., такие заставляют отцов юных дочерей запирать двери и заряжать дробовики.
— Сегодня нам это не понадобится. — Он прижал ее еще крепче, дыхание, пропитанное мятой, согревает ее губы. — Если тебе это не надо, только скажи «нет».
— Да. — Она прикусила нижнюю губу.
— Ты знаешь, я мечтал об этом весь день. — Он поцеловал ее неторопливо, жгуче — Трейси была рада, что не стоит, а сидит.
Он ласкал ее, пока она не открылась ему. Его язык танцевал, прикасаясь к ее языку, и это заставляло трепетать ее желудок, а мышцы — напрягаться.
Она не знала, куда деть свои руки. Поцелуй обжег ее щеку, затем шею, ключицу. Его лицо в ложбинке между ее грудями, и она ахнула, почувствовав, как его дыхание греет плоть. Боже.
Он чуть отодвинулся, поймал ее в ловушку горящих темных глаз.
— Ты когда-нибудь занималась любовью на диване?
— Нет.
Он даже отпрянул от удивления. Туман страстного возбуждения слегка рассеялся.
— Я же была первой зубрилой в классе, помнишь? Кто бы меня звал на свиданки?
— Подростки не славятся сообразительностью, но в колледже-то?
Последние искры сексуального возбуждения угасли, и теперь ее щеки горели уже со стыда. Целиком занятая воспитанием младших сестричек и братишек, чтобы помочь заваленным работой родителям, она пропустила большую часть подростковых ритуалов, которые ее сверстники считали само собой разумеющимся. А поступив в колледж, зубрила, сутками не отрываясь от книг и конспектов, чтобы не потерять стипендию — свою единственную возможность получить образование.
— Я не уезжала учиться. Жила дома и ездила в Техасский университет в Кингсвилл.
Корт был ошеломлен.
— Трейси, может быть, ты девственница?
— Да. — Как жаль, что нельзя соврать. Это не в ее правилах.
Корт встал, сунул руки в карманы и подошел к окну: не любоваться видом, конечно, ведь шторы задернуты.
— Тебе надо получше подумать, прежде чем соглашаться на летние развлечения, — заявил он, не оглядываясь.
— Нет, Корт, не надо. Я знакома со всеми свободными мужчинами в округе и не имею желания вступить в более близкие отношения ни с одним из них. А тебе я доверяю. Мы знаем друг друга целую вечность, и, кроме того, ты уедешь. Мне не придется вспоминать, что ты видел меня голой, каждый раз, когда я натыкаюсь на тебя в бакалее.
— Но, Трейси…
Как больно, что он не хочет ее, — даже щиплет глаза. Она резко встала и влезла в сандалии. Нельзя опускаться до такой глупости, как слезы.
— Забудь об этом. Я понимаю: большинство мужчин шарахаются от девственниц, как от заразной болезни.
Корт преградил ей дорогу.
— Трейси, это не так…
— Ладно, я ничего не просила. И вообще, я только разочарую тебя, наверно.
Решительно сжав дрожащие губы и стиснув зубы, она попыталась обойти его. Но он не пускал ее. Нежно провел пальцем по ее щеке, приподнял подбородок, так, что их взгляды встретились.
— Это ведь вещь такая: сделав — не воротишь. Темные глаза смотрели трогательно-нежно.
— Я знаю. Но мне уже двадцать восемь, и ты единственный мужчина, который разбудил во мне женщину. Только с тобой я перестаю быть противной училкой.
Он улыбнулся уголком рта — по-мальчишески криво.
— В таком случае, мисс Салливен, предоставьте мне честь стать вашим учителем — для разнообразия.
