Мэгги отхлебнула из бокала.
— Может… нет, погоди. Бандиты-то знают, зачем их послали, разве нет? Они все расскажут копам в надежде спасти свои шкуры. Может, они ничего и не знали и Тотила не объяснил им, что искать, а квартиру разгромили в качестве предупреждения или вроде того — все равно, когда фотографии покажут в новостях, нам придется рассказать Стиву, откуда они взялись. Ничего не поделать, Алекс. Нам придется отдать их Стиву завтра утром или даже раньше, если он захочет.
— Мисс Спивак расстроится.
— Она будет в ярости, — согласилась Мэгги. — Боже, Алекс, на этот раз ты просто превзошел себя. Мне очень стыдно, но отчасти это истерически смешно.
— Я готов на все, чтобы развеселить вас, о прекрасная леди, — он отвесил ей безукоризненный поклон, сопроводив его замысловатым жестом. Мэгги пришла в восторг, несмотря на то что Алекс был одет в костюм двадцать первого века. Да, в чувстве стиля ему не откажешь.
— Спасибо, конечно, но это не смешно. Мы должны отдать альбом Стиву, без вопросов. Посмотри, как Спивак напортачила с интервью бармена. А если она и это испортит? Я не хочу, чтобы еще кто-нибудь преследовал Стерлинга.
— Я тоже. — От его слов у Мэгги по спине холодок пробежал. Из его голоса начисто пропал обычный добрый юмор и даже сарказм — этот голос звучал ровно и определенно опасно.
— Алекс? Ты в порядке?
— В полном, — улыбнулся он. — Значит, договорились. — Алекс встал с дивана. — Альбом завтра отправится к копам. В крайнем случае, в среду. Раз уж они не знают, что он у нас есть, им совершенно незачем знать, когда именно мы его нашли.
— Полиция, Алекс. Хватит уже называть их копами. Ты не в старом кино.
— Рад, что ты со мной согласна. Альбом отправится в полицию. А теперь, если ты меня простишь, я хотел бы проверить, как там Стерлинг. Надеюсь, он уже завершил свое, несомненно, весьма эмоциональное воссоединение с Генри. Могу я попросить тебя умыться?
— Попросить-то можешь. — Мэгги поднялась с дивана и босиком отправилась вслед за ним. — Я хочу еще раз его обнять.
Когда Алекс открыл дверь в холл, они услышали звуки фортепиано.
— Стерлинг не умеет играть на фортепиано. — Мэгги приложила ухо к двери. — Интересно, кто там играет?
— Знаешь, моя дорогая, у нас есть целых два способа это выяснить, — произнес Алекс. — Мы можем остаться здесь и обсудить, кто бы это мог быть, или же открыть дверь и посмотреть своими глазами.
— Ты действуешь мне на нервы. — Мэгги повернула дверную ручку и вошла в квартиру. — Странно, она должна была быть закрыта. Почему дверь не заперта?
— Возможно, чтобы ты не чувствовала себя обязанной сорвать ее с петель? — предположил Алекс. Они одновременно обернулись и увидели Венеру, сидящую за кабинетным роялем.
— Вера? — Мэгги недоуменно заморгала. Прибежал радостный Стерлинг.
— Правда ведь, она прелесть? Она была здесь, когда я вернулся домой. Сейчас она играет Моцарта. Тихо, не мешайте ей.
— Что она… — Мэгги запнулась, потому что Стерлинг нахмурился, и понизила голос до яростного шепота: — Что она здесь делает?
Музыка внезапно оборвалась, и Венера встала: руки вытянуты, наманикюренные пальчики нажимают невидимые клавиши.
— Привет, Мэгги, Алекс. Я же говорила, что немного умею играть.
— Рада за тебя, — Мэгги плюхнулась на диван. — Кто тебя сюда пустил?
Венера снова села за рояль и принялась лениво наигрывать гаммы.
— Очень симпатичный молодой человек. По-моему, его зовут Пол. Когда я сказала, что меня ждут, он проводил меня наверх и впустил в эту премиленькую квартирку, которую я так хотела снова увидеть. — Она нахмурилась. — По-моему, что-то изменилось. Раньше здесь было как-то больше мебели. В любом случае я не могла ждать в твоей квартире, Мэгги. У него не нашлось ключа, который бы к ней подошел.
— Надеюсь, теперь ты понимаешь, почему? — Венера начала играть «Осенние листья». — Да, да, мы все в восторге от того, что ты умеешь играть. А теперь прекрати.
— У Мэгги сегодня был очень тяжелый день, — пояснил Алекс, положив руку на крышку рояля, чтобы опустить ее на место, как только Венера уберет пальцы — что она и сделала весьма проворно. — Мы все ужасно рады видеть тебя, Венера, но какова цель твоего визита?
Венера пожала плечами и повернулась к остальным.
— Я пришла, чтобы повидаться с Берни, разумеется. Но ее тут нет. У меня для нее подарок, — она улыбнулась Мэгги. — И для тебя, конечно, тоже, — добавила она, сморщив носик, будто разговаривая с капризным ребенком. — Тебя я никогда, никогда не забуду.
Мэгги уставилась на нее — а что еще ей оставалось делать?
— Тебе здорово повезло, Вера, что я устала.
— Ну конечно, ты устала. У тебя такой необычный вид. Я ничего не хочу сказать, но ты выглядишь… нет, «отвратительно» слишком неприятное слово.
— Стерлинг, — Мэгги по-прежнему глядела на Веру, — сделай, пожалуйста, для меня пометку в ежедневнике: «Убить Веру». Скажем, в четверг.
Стерлинг похлопал себя по карманам.
— Но… но у меня нет… можно, я просто запомню? Погоди, ты же не всерьез, верно?
Венера дробно и чуть-чуть визгливо рассмеялась.
— Итак? Где Берни? Вы же ее где-то спрятали, не так ли? В смысле, вы же сказали в прошлый раз, что ее здесь нет, а на самом деле она была в спальне или что-то вроде того. Это вполне в вашем духе, правда, Мэгги?
Мэгги встала и обняла Стерлинга.
— Я иду домой, а вы, мальчики, можете остаться тут. Споете что-нибудь под аккомпанемент.
— Погоди, — Венера принялась рыться в своем бауле, — не забудь подарки.
— Мэгги? — тихо произнес Алекс, и Мэгги поникла. — Она хорошая девочка.
Мэгги обернулась и протянула Вере руку:
— Хорошо, давай их сюда.
Венера вручила ей два пакета, перетянутые широкими розовыми лентами:
— По-моему, это преизящные вещицы. Я сегодня была с Джеральдом, это мой брокер, и они меня просто поразили. Великолепные подарки. Держи.
— В среду, — пробормотала Мэгги, — боюсь, до четверга я не дотяну.
Но улыбнулась и поблагодарила Веру, зная, что Алекс так или иначе заставит ее это сделать:
— Берни будет в восторге, — она решила, что это почти то же самое, что «спасибо».
— Ты злишься? Благодарности от тебя не дождешься. Я помню, как ты выиграла свою единственную «Гарриет». Кажется, на конференции в Детройте. Да, точно. «Детройт романтический». Одно название краше другого. Так вот, ты промычала что-то себе под нос и слезла со сцены. То ли дело я — я заранее готовила речи для всех моих «Гарриет». Конечно, теперь, когда я по-настоящему известна и популярна, я больше не имею права участвовать в этом конкурсе.
