Ведьма задержала дыхание. Шар завис между вдохом и выдохом.
Она решила рискнуть и вдохнула. Шар, потяжелев, пошел вниз. Выдохнула — взлетел
вверх. Надо выждать.
Растопырив ладонь, Вилли приставил большой палец к носу и
помахал.
Ведьма сделала большой вдох. Шар провалился.
«Ближе!» — подумал Вилли.
Нет, она осторожничала, спускалась по пологой спирали,
ориентируясь на острый запах адреналина. Вилли вертел головой, следя за шаром.
«Ты что, хочешь, чтобы у меня голова открутилась? —
мысленно прикрикнул он. — Думаешь, затошнит от твоего кружения?»
Нет. Шар опять завис Оставалось последнее средство. Он
повернулся к шару спиной и застыл.
«Ведьма, — думал он, — ты же не устоишь».
Совсем близко ощущалось зеленое скользкое облако, слышалось
поскрипыванье плетеной корзины, шею и спину обдавало холодом. Уже близко!
Ведьма снова вдохнула. Балласт из звездного света и ночного
ветра бросил шар вниз.
Ближе!
Слоновья тень тронула его ухо. Вилли протянул руку за
оружием. Тень накрыла его. Словно паук коснулся волос — неужто рука?!
Вскрикнув, он обернулся. Ведьма тянулась к нему из корзины. До нее было не
больше двух футов. Он нагнулся, перехватил лук поудобнее. Ведьма унюхала,
учуяла, поняла, что у него в руках! Она попыталась выдохнуть, но от ужаса
только затаила дыхание. Шар снизился еще, и корзина заскребла по крыше.
Только одна мысль осталась в голове у Вилли: «УНИЧТОЖИТЬ!!!»
Он натянул тетиву.
Лук переломился пополам. Вилли тупо уставился на стрелу,
оставшуюся у него в руке.
Ведьма испустила радостный вопль. Шар пошел вверх и ударил
Вилли углом корзины. Ведьма снова победно заверещала. Уцепившись за край
корзины, Вилли в отчаянии метнул стрелу, как дротик, в огромный шар над
головой. Ведьма загоготала и потянула к нему скрюченные пальцы.
Казалось, стрела летит целый час. Но вот она встретилась с
оболочкой шара и исчезла в ней, оставив за собой маленькую дырку. От нее, как
разрез на сыре, побежала горизонтальная трещина, как улыбка на круглом лице.
Шар остановился, закачался и стал спускаться. Поверхность его подернулась
рябью, форма теперь больше напоминала грушу. Причитая, бормоча и негодующе
вскрикивая, Ведьма заметалась по корзине. Вилли мертвой хваткой вцепился в край
и висел, болтая ногами. А шар плакал, сипел, захлебывался воздухом и скорбел о
своей преждевременной кончине. Вдруг какое-то драконье дыхание подхватило
опадающую плоть и быстро поволокло назад и вверх.
Вилли разжал пальцы. Пространство засвистело вокруг него,
потом больно ударило по ногам крышей, он перевалился через водосток и ногами
вперед провалился в следующую пустоту, вскрикивая, пытаясь ухватиться за
пролетающую мимо водосточную трубу и понимая, что это не поможет, он еще успел
заметить улетающий с шипением шар. Он уносил в облака бьющий из него воздух,
как раненый зверь стремится укрыться в чаще, он не хотел издыхать и все-таки
издыхал.
Все это мелькнуло перед глазами Вилли в единый миг, а уже в
следующий что-то грубо развернуло его, хлестнуло, и, не успев обрадоваться
дереву, он принялся считать сучки и ветки, пока, ободрав напоследок, дерево не
оборвало его падения, поймав в матрас из переплетенных ветвей. Как застрявший
воздушный змей, он лежал лицом к небу и с великой радостью слушал затихающие
причитания Ведьмы, которую уносило все дальше от дома, дальше от улицы, дальше
от города. Улыбка шара становилась все шире, шар мотало из стороны в сторону.
Да и шаром он уже не был. Так, зеленая тряпка, летящая по ветру невысоко над
землей, чтобы упасть в лугах, там, откуда пришла эта пакость, подальше от
сонных, знать ничего не знающих домов.
Вилли казалось, что громовые удары собственного сердца
вот-вот сбросят его с ненадежного батута, но зато он точно знал, что жив.
Спустя некоторое время, успокоившись, собравшись с духом и
тщательнейшим образом выбрав молитву, он сполз с дерева.
31
И за весь остаток ночи больше НИЧЕГО не произошло.
32
Уже на рассвете по небу с грохотом прокатилась колесница
Джаггернаута
[8]
. По городским крышам зашелестел дождь, захихикал в водостоках,
залепетал на странных подземных языках под окнами, вмешался в сны, которые
торопливо перебирали Джим и Вилли, подыскивая подходящий и каждый раз
убеждаясь, что все они скроены из одной и той же темной, шуршащей, непрочной
ткани.
И еще одно событие произошло под утро. На раскисшем лугу,
где обосновался Карнавал, внезапно задергалась, оживая, карусель. Калиоп,
судорожно давясь, выплескивал дурно пахнущие обрывки музыки.
Пожалуй, лишь один-единственный человек в городе услышал и
понял эти конвульсивные звуки.
В доме мисс Фолей открылась и тут же захлопнулась дверь.
Легкие шаги простучали по улице. Дождь пошел сильнее. Молния выкинула в небе
дикое танцевальное коленце, на миг высветила и навек сокрыла серую землю.
Дождь приникал к окнам в доме Джима, дождь вылизывал стекла
в доме Вилли, и там, и там было много тихих разговоров и даже несколько
восклицаний.
В девять пятнадцать Джим в плаще и резиновых сапогах
выбрался в воскресную непогодь. С полминуты он стоял, разглядывая крышу (там и
намека не осталось ни на какую улитку), потом принялся гипнотизировать дверь
Вилли. Дверь покладисто отворилась, и на пороге возник Вилли. Вслед ему долетел
голос Чарльза Хэллуэя «Может, мне с вами пойти?» Вилли только головой помотал.
Ребята сосредоточенно шагали к полицейскому участку. Опять
придется объясняться с мисс Фолей, извиняться, но ведь пока они еще только
идут, засунув руки поглубже в карманы и перебирая в памяти жуткие субботние
головоломки. Первым нарушил молчание Джим.
— Знаешь, когда мы после крыши спать пошли, мне
похороны приснились. На Главной улице…
— А может, это парад был?
— Ха! Точно. Тыща людей, все в черном и гроб тащат,
футов сорок длиной!
— Вот это да!
— Верно говорю. Я еще подумал: «Это что же такое
помереть должно, чтобы такой гробище понадобился?» Ну и подошел заглянуть. Ты
только не смейся, ладно?
— Не улыбнусь даже, честно.
— Там лежала такая сморщенная штуковина, ну, вроде
черносливины. Как будто чья-то шкура, как с диплодока, что ли.
— Шар!
Джим остановился как вкопанный.
— Эй! Ты тоже видел? Но ведь шары не умирают?
Вилли молчал.
— Зачем их хоронить-то? Их же не хоронят?
