— Йо-хоо! — йодлем взвыл бородатый джентльмен
неподалеку.
— Вилли! — дискантом заверещал какой-то малец.
По толпе, нарастая, гуляли волны хохота. Разноголосые крики
угрожали слиться в единый мощный призыв.
— Вилл! Вилли! Вильям!!!
Тень мелькнула в льдистых зеркальных стенах. Ведьма
покрылась крупными каплями холодного пота. Толпа разом смолкла. Чарльз Хэллуэй
поперхнулся именем собственного сына.
У выхода из лабиринта, больше всего похожий на ожившую
восковую фигуру, стоял Вилли.
— Вилли! — тихонько позвал отец.
Ведьма испустила жалобный стон. Вилли, незряче подняв лицо,
деревянным шагом двинулся через толпу. Отец протянул сыну ружейный ствол, и,
ухватившись за него, паренек влез на помост.
— Вот моя левая рука! — объявил Чарльз Хэллуэй.
Вилли никак не реагировал на дружные, напористые
аплодисменты, которыми люди встретили его появление. М-р Дарк, казалось, и ухом
не повел, но Чарльз Хэллуэй видел, как суетились его глаза, они, словно
скорострельные пушки, вели беглый огонь по мальчику и старику на краю помоста,
но то ли порох отсырел, то ли снаряды и вовсе оказались холостыми, толку от его
пальбы не было никакого. Что-то не клеилось у него в последние минуты, он уже
не был уверен в том, что хорошо помнит сюжет представления. Не знал сценария и
Чарльз Хэллуэй, не знал, но прекрасно чувствовал. Именно эту пьесу писал он
долгими библиотечными ночами, запоминал сюжетные ходы, рвал в клочки
написанное, забывал и снова вспоминал. Он был уверен в режиссерских
способностях своего "я", он играл по слуху, по наитию, по душе и
сердцу! И вот…
Он улыбнулся Ведьме, и блеск его зубов больно отозвался в
незрячих глазах. Она заслонила рукой зашитые веки за темными очками.
— Подходите поближе! — Чарльз Хэллуэй сделал
приглашающий жест.
Толпа придвинулась. Помост стал островом, люди — морем
вокруг.
— Посмотрите на мишень!
Ведьма попыталась растечься по собственным лохмотьям.
Человек-в-Картинках тревожно обернулся налево, напрасно ища поддержки у
Скелета, еще сильнее похудевшего за несколько последних минут; посмотрел
направо — Карлик с довольным видом полного идиота пускал пузыри.
— Пулю, пожалуйста, — вполне миролюбиво попросил
Чарльз Хэллуэй.
Кишащие полчища тварей на живом полотне и не подумали его
услышать, соответственно не услышал и м-р Дарк.
— Пулю, с вашего позволения, — повторил Чарльз
Хэллуэй. — У вашей Цыганки блоха на бородавке, попробую ее сшибить.
Вилли стоял неподвижно.
М-р Дарк явно колебался.
Снаружи волнующееся море голов расцветало улыбками — здесь,
там, десяток, два, сотни белозубых бликов, — словно лунные отсветы на
волнах прилива.
Человек-в-Картинках медленно достал пулю и протянул…
мальчику. Вилли не заметил длинной волнистой руки. Пулю взял его отец.
— Пометьте своими инициалами, — машинально
произнес м-р Дарк обязательную фразу.
— Ну, зачем же! Есть и кое-что получше! —
усмехнулся Чарльз Хэллуэй. Он вложил пулю в равнодушную руку сына и достал
перочинный нож. Взял пулю, пометил и вернул м-ру Дарку.
«Что? Что? Что происходит? — сонно думал Вилли. —
Я знаю, что происходит. Я не знаю. Что? Что? Что?»
М-р Дарк внимательно рассмотрел нацарапанный на пуле
полумесяц, не увидел в этой луне ничего особенного, зарядил ружье и снова грубо
бросил старику. И снова Чарльз Хэллуэй ловко поймал оружие.
— Готов, Вилли?
Неподвижное лицо едва заметно наклонилось.
Чарльз Хэллуэй мельком взглянул в сторону Лабиринта. «Как ты
там, Джим? Держись, паренек!»
М-р Дарк повернулся. Он собирался отойти, успокоить свою
пыльную подругу, но замер, остановленный резким звуком открываемого затвора.
Отец Вилли достал из ствола пулю и демонстрировал ее собравшимся. Она выглядела
как настоящая, но Чарльз Хэллуэй помнил давно прочитанное им где-то описание
этого трюка. Пуля делалась из твердого, раскрашенного под свинец воска. При
выстреле воск мгновенно испарялся, из ствола вылетал лишь дым да горячий пар, а
перед тем Человек-в-Картинках незаметно сует своей напарнице настоящую пулю. Ее
не так уж трудно подменить, заряжая ружье. Ведьма подскакивает от выстрела, а
потом показывает настоящую пулю, зажатую в желтых крысиных зубах. Фанфары!
Аплодисменты!
Человек-в-Картинках оглянулся. Чарльз Хэллуэй держал в руках
восковую пулю, явно принимая ее за настоящую, и озабоченно приговаривал:
— Давай-ка пометим ее получше, сынок…
Вилли держал пулю в бесчувственной руке, а старик перочинным
ножом старательно наносил на чистую пулю все тот же загадочный лунный серп.
Потом он лихо заслал ее в патронник.
— Готово? — раздраженно спросил м-р Дарк и
взглянул на Ведьму. Она заколебалась, но в конце концов слабо кивнула.
— Готово! — отозвался Чарльз Хэллуэй.
Вокруг стояли безмолвно шатры, сдержанно дышала толпа людей,
беспокойно шевелились уродцы. Ведьма замерла на грани истерики, где-то
неподалеку неподвижной мумией восседал Джим, которого еще предстояло найти, в
соседнем шатре электрические сполохи поддерживали видимость жизни в древнем
старце, карусель застыла в ожидании конца представления и того момента, когда
разойдется наконец надоевшая толпа и Карнавал разберется по-своему с дерзкими
мальчишками и старым библиотечным уборщиком, попавшимися в ловушку, уже
пойманными, просто надо подождать, пока их оставят наедине с Карнавалом.
— Вилли, — беззаботно болтал Чарльз Хэллуэй,
поднимая вдруг потяжелевшее ружье, — давай свое плечо, мы его как подпорку
используем. Прихвати-ка за ствол, так надежнее будет. — Мальчик послушно
поднял руку. — Вот так, сынок. Отлично. Когда скажу: «Приготовились»,
задержи дыхание. Слышишь меня?
Рука Вилли слабо дрогнула в ответ. Он спал. Он видел сны.
Этот сон был кошмаром. Во сне он услышал крик отца.
— Леди и джентльмены!
Человек-в-Картинках вонзил ногти в собственную ладонь, в
мальчишеское лицо, спрятанное в кулаке. Вилли скрутила судорога. Ружье упало.
Чарльз Хэллуэй и внимания не обратил.
— Леди и джентльмены! У меня левая — не того, вот сынок
ее заменит. Сейчас мы с ним исполним перед вами самый рискованный, самый
опасный, уникальный трюк с пулей!
Аплодисменты. Хохот.
Пятидесятичетырехлетний библиотечный уборщик проворно поднял
ружье, словно это была привычная швабра, и снова водрузил на вздрагивающее
плечо сына.
— Эй, Вилли, слышишь, сынок, давай врежем им за нас!
