Каждый из них по глазам понял мысли другого.
«Неужели так легко?» — подумал Вилли.
«Всего-то разочек», — подумал Джим.
«Только начни, — думал Чарльз Хэллуэй, — и уже не
остановишься. Еще круг, и еще один. А после начнешь друзьям предлагать
прокатиться, и другим тоже…»
Все трое одновременно вздрогнули от одной и той же мысли:
«…и вот ты уже катаешь Хозяина карусели… и уродов, владельца
маленького кусочка вечности в темном бродячем цирке…»
«Да, — сказали они глазами, — может быть, они уже
здесь». Чарльз Хэллуэй покопался в инструментальном ящике и вытянул небольшую
кувалду. Тщательно примерившись, он разбил основные шестерни, потом, вместе с
ребятами, обошел карусель и поработал над распределительным щитом, пока он не
разлетелся вдребезги.
— Может, и ни к чему, — задумчиво проговорил
он. — Уродов нет, а без них, без их энергии она и работать не будет, но
все-таки… — И он еще раз трахнул кувалдой в центр механизма, после чего
отшвырнул ее прочь.
— Должно быть, за полночь уже.
Часы на здании мэрии, часы на баптистской церкви, часы на
католических церквах дружно пробили полночь. Ветер принес облачко семян
Времени.
— Кто последний до семафора, тот — старая тетка!
Мальчишки рванулись, как пули из пистолета.
Лишь мгновение помедлил старик. Смутная боль шевельнулась в
груди. «Ну и что будет, если я побегу? — думал он. — Умру? Эка
важность! А вот то, что перед смертью, — это важно по-настоящему. Мы
славно поработали сегодня, такую работу даже смерть не испортит. Ребята вон как
дунули… почему бы и мне… не последовать?»
Так он и сделал.
Господи! Как здорово вспарывать росное одеяло на потемневшей
траве. Мальчишки неслись, как пони в упряжке. Может, когда-нибудь придет такое
время, что кто-то добежит до цели первым, а кто-то — вторым, а то и вовсе не
добежит. Когда-нибудь… только не сейчас. Эта первая минута нового дня не
годилась для такого. На бегу не было времени разглядывать лица — кто старше,
кто моложе. Это был уже другой, новый день октября, и в этом году он оказался
куда лучше прочих, хотя час назад и мысли такой ни у кого не возникло бы. Луна
в компании со звездами в великом кружении уходила к неизбежному рассвету. Потом
она исчезнет, и от слез этой ночи не останется ни следа. Вилли бежал, смеялся и
пел, Джим деловито проводил пресс-конференцию сам с собой, и так они мчались к
городу по стерне, и город, где им еще сколько-то лет жить напротив друг друга,
надвигался все быстрее.
А сзади трусил пожилой мужчина со своими то добродушными, то
печальными мыслями.
Наверное, мальчишки невольно притормаживали, а может,
наоборот, Чарльз Хэллуэй наддал. Ни они, ни он не могли бы сказать, как оно
было на самом деле. Но главное не в этом. Главное, мужчина был у семафора
одновременно с ребятами.
Вилли хлопнул ладонью по столбу, и Джим хлопнул ладонью по
столбу, но в тот же самый момент и по тому же самому столбу семафора хлопнула
рука Чарльза Хэллуэя.
Тройной победный клич зазвенел на ветру.
Чуть позже, под бдительным присмотром луны, трое оставили
позади луга и вошли в город.
