То, что предшествовало этому, померкло в воспоминаниях Куинна, когда весь мир взорвался, рассыпался, вспыхнул огнем и устремился во вселенную с невероятной скоростью. Всё. Любить Шелби — означало всё, всю полноту ощущений.
Куинн глубоко погрузился в нее, и она подалась навстречу ему. Его язык проник к ней в рот, и их языки начали сражение, подражая движениям тел. Куинна душили первобытные эмоции. Он не изведал еще ничего подобного, ибо был переполнен желанием защищать и любить. Куинн понял, что пропал и никуда не денется от этой женщины.
— Люби меня, пожалуйста! — выдохнула у его губ Шелби.
И он откликнулся на эту просьбу. Помоги ему, Боже, помоги, Боже, им обоим! Откликнулся…
Глава 25
Шелби пробралась в свою квартиру незадолго до полуночи. Ее глаза все еще выражали мечтательность, потому что Куинн любил Шелби дважды. Их второе соединение было таким неторопливым и продолжительным и увенчалось таким взрывом…
— Ты мне вот что скажи, — начала свернувшаяся на диване Бренда. — Если у «Снэппла» возникнут большие денежные трудности, как некоторое время назад, ты могла бы купить их? Тебе ведь очень нравится их чай со льдом. У тебя хватит денег?
— Боже мой, не знаю. — Шелби отправилась на кухню за бутылкой чая со льдом, ибо Бренда напомнила ей, что она умирает от жажды. И от голода. По пути в гостиную Шелби взяла еще и пачку шоколадного печенья «Тестикейк». — А сколько денег нужно? Да, ты права, я действительно люблю этот чай. Но было бы очень обидно, если бы у «Тестикейка» начались трудности, потому что кажется, я не смогу прожить без их шоколадного печенья. — Шелби опустилась на диван. — А я-то думала, что много знаю. Бренда, как я вообще существовала двадцать пять лет без «Снэппла» и «Тестикейка»?
— Мне не обойтись без них и десяти минут, и мой вес это доказывает. — Отпивая из своей бутылки, Бренда разглядывала подругу. — Ты можешь купить контрольный пакет акций?
Покраснев, Шелби опустила голову.
— Мне следует взять под контроль собственные деньги, да? Я никогда раньше не думала об этом, потому что всегда кто-то делал это за меня. Да, конечно, хотя бы из чувства самосохранения, я обещаю купить пакеты акций. Ты довольна?
— Ну еще бы, — улыбнулась Бренда. — По твоему расслабленному виду, беспечности и всему прочему… я правильно понимаю, что ты пришла от Куинна, где вы занимались любовью два или три часа?
— Бренда!
Бренда подобрана под себя ноги и натянула на пухлые колени ночную рубашку в розовый и желтый цветочек.
— Что? Мы подруги или как? Ты же прекрасно знаешь, чем я занималась сегодня вечером, верно? Так что давай начистоту. Как это было?
Шелби уронила голову на диванную подушку и закрыла глаза.
— Это было… это было чудесно. Я на такое и не надеялась, я никогда не представляла себе, что такое возможно. — Она подняла голову и посмотрела на ухмылявшуюся Бренду. — Кажется, я люблю его, Бренда. Разве это не чудесно? — Шелби сморгнула внезапные слезы. — И ужасно.
Бренда задумалась.
— Потому что ты не сказала ему правду, да? — Шелби со вздохом кивнула.
— Быть богатой такое испытание.
— Ага, — с сарказмом согласилась Бренда. — Должно быть, ужасно не ходить на работу и ни о чем не беспокоиться. Путешествовать, есть все самое вкусное, покупать, не глядя на ценники. Смерти подобно.
— От этого устаешь, Бренда. — Шелби склонила голову набок и теребила бахрому шелковой подушки, на одной стороне которой были вышиты слова: «Любить в Атлантик-Сити приятнее».
— Полагаю, да, моя радость… лет через пятьдесят или восемьдесят. Но такой срок я бы точно продержалась. Я даже купила бы маме дворец в Испании, или в Катманду, или где-нибудь на Гавайях. Да, на Гавайях. Я никогда не хотела побывать на Гавайях. Испания или Катманду гораздо привлекательнее.
— Ты чокнутая, — усмехнулась Шелби и прижала к себе подушку, все еще чувствуя обнимавшие ее руки Куинна, тепло его последнего поцелуя.
— И у тебя серьезная проблема, да? — Бренда внимательно посмотрела на Шелби. — Ты любишь его? Но если ты не любишь его, все не так страшно. Впрочем, я не представляю тебя в постели с нелюбимым человеком. Не потому, что ты богатая, а потому, что ты настоящая… настоящая леди. Хм, пожалуй, я ответила на свой вопрос. Ты любишь его.
— Я люблю его, — согласилась Шелби. — Бренда, как по-твоему, бывают ли счастливые концы?
— Ха! Посмотри, с кем ты говоришь, моя милая. Я помолвлена с Гарри и его мамой уже двенадцать лет. Мне бы добраться до счастливой середины, не говоря уже о счастливом конце.
Полушутливое замечание подруги Шелби вспомнила наутро и поэтому почти обрадовалась, что Куинн не пришел к Тони завтракать. Сама она позавтракала с Брендой, проводила ее на автобус и пошла домой одна.
Шелби переходила переулок между двумя длинными кварталами, отделявшими ресторан от пансиона, когда рядом с ней с визгом затормозил автомобиль.
Внутри было двое мужчин, ни одного из них Шелби не знала. Пассажир выпрыгнул из машины, подбежал к Шелби, схватил за руку к попытался подтащить к открытой задней дверце седана.
— Пожар! — закричала Шелби, быстро сообразив, что так привлечет больше внимания, чем если просто закричит. Так кричать она научилась во время уик-энда, организованного женским землячеством ее колледжа, когда их учили простым приемам самообороны.
Те уроки вдруг всплыли в памяти. Внуши нападающему, что ты не станешь жертвой. Дай это понять и ему, и себе криком «нет» так громко и убедительно, как можешь.
— Нет! — завопила Шелби. — НЕТ! — Она уцепилась за руку, крепко державшую ее за запястье, и начала отгибать большой палец мужчины, стараясь причинить ему боль.
— Ой! — взвизгнул мужчина, но, отпустив Шелби, тут же схватил ее другой рукой. — Больно!
— Отлично! — воскликнула Шелби, быстро и резко ударив коленом мужчине в промежность.
Она не знала и не хотела знать, удалось бы ей одолеть незнакомца, потому что в этот момент на улице появился Куинн. Корзина с бельем полетела на чей-то газон, и его лицо выразило ярость.
— Садись! Садись! Он бежит! — позвал водитель, и напавший на Шелби мужчина посмотрел в сторону Куинна} сказав нечто странное: — Почти вовремя. — Он прыгнул в машину, и та рванула с места как раз в тот момент, когда к ней подбежал Куинн.
— Номер пенсильванский, замечена только часть, Адам, тридцать восемь с чем-то. Коричневая «тойота»-седан, 1999 года выпуска. Возможно, взята напрокат, — быстро проговорил остановившийся Куинн в основном для себя и, по мнению Шелби, так, как человек, привыкший быстро усваивать подобную информацию.
А потом Шелби оказалась в объятиях Куинна, который спрашивал, все ли с ней в порядке, не пострадала ли она, узнала ли того, кто пытался ее похитить.
