— Вот несчастье! — не выдержал Саймон и провел рукой по голове, ероша волосы. Его мать не могла оставить этот жест без комментариев.
— Нет, вы посмотрите на него, дорогая! Ну скажите, разве он не прелесть? У вас не будет с ним никаких трудностей, как только вы выбьете его из седла, как я поступила с его отцом.
— Ну, это уж чересчур! — сердито сказал Саймон, топнув на мать. Он подошел к ней и поддел за локоть, понуждая подняться. — До свидания, мама. Желаю приятно провести время. И вам, Плам, тоже. Уходите!
Лестер встал, неловко расправляя свои юбки.
— Куда же мы пойдем? — Он взглянул на Калли в ожидании ответа. По-видимому, он так же смотрел на нее, прежде чем позволить себе сделать вдох.
— Идите в оранжерею и сорвите себе апельсинов, — сказал виконт, тесня мать к двери. — Или отправляйтесь на кухню и съешьте там курицу. Куда хотите, хоть к дьяволу! Только побыстрее!
— Эк он нас! — заметила виконтесса, фамильярно просовывая руку Лестеру под локоть. — Ловко, да? Но я и сама знаю, что зашла слишком далеко. Хотя было бы весьма любопытно задержаться. Саймон, веди себя прилично. Я считаю своим долгом присматривать за вами как компаньонка. И даже если меня не будет в комнате, это ничего не меняет. Пойдемте, мистер Плам. Посмотрим, может, Эмери найдет для вас что-нибудь подходящее. Если только вы не находите платье более удобным, хотя это трудно себе представить. Или вы не желаете отказываться от своих устоев? Скажите мне правду, я пойму. У Саймона был дядя, на самом деле двоюродный дедушка, с очень неординарной привычкой. Он любил примерять нижнее белье своей жены. А вы, мистер Плам, надели это платье только сегодня, или это ваша обычная практика?
Двустворчатые двери с шумом захлопнулись и отсекли Саймона от матери вместе с ее вопросами. Он повернулся и обратил разгневанный взгляд на Каледонию Джонстон.
— Ну, девочка, я жду! — проскрежетал он. — Рассказывайте все!
— Да разве я не пробовала? — Даже сейчас норовит переложить вину на другого, подумал виконт. Можно подумать, он держал ее за язык и не давал говорить! — И охота вам влезать с головой в это дело? — Она неожиданно улыбнулась, и весь его гнев как ветром сдуло. — Вы уверены, что вам это нужно, милорд? Мне кажется, если я просто заберу Лестера и отбуду восвояси, для вас будет больше пользы.
Саймон снова напрягся. Слова Каледонии Джонстон воспламенили в нем угасшую ярость. Он не понимал, почему именно, но твердо знал, что меньше всего хочет, чтобы это несуразное создание исчезло из его жизни. По крайней мере не сейчас, не в этой сумятице, когда ему в одном лице явились неуправляемый ребенок и очаровательная, в своем роде уникальная юная девушка. Кроме того, им руководили сугубо эгоистические соображения. Спасая Каледонию Джонстон от ее безумия, он в то же время намеревался воплотить в жизнь собственный план.
— Позволить вам уйти? Смотря что вы собираетесь делать дальше. Предположим, я предоставлю вам свободу, вам и мистеру Пламу. Что тогда? Отправитесь домой? Или приметесь снова охотиться за Филтоном, чтобы продырявить ему колено?
— Естественно, буду охотиться, — честно ответила Калли, не ведая, что этим ответом определила свою участь. Или по крайней мере свою резиденцию на следующие несколько недель. — Я лгу только по мелочам, а это важная вещь, поэтому я не скрываю, что хочу видеть его страдающим. Он этого заслуживает.
— Я тоже так считаю, — сказал Саймон, подталкивая ее к креслу. Затем он сел сам и положил ногу на ногу. Он сознательно делал все медленно, по одному движению за раз. Радуясь тому, что избрал верную тактику, во всяком случае, теша себя надеждой, что это так, он продолжал: — В определенной степени я разделяю ваши чувства к этому человеку, хотя не вполне согласен с методами наказания. Но я хочу услышать о ваших мотивах. И могу сказать честно: я не собираюсь сдавать властям ни вас, ни мистера Плама.
— Я знаю! — фыркнула Калли. Да, именно фыркнула. — Если бы у вас на уме была подобная подлость, я бы уже давно сидела в какой-нибудь каталажке. Хотя это не означает, что я вам доверяю, — поспешно добавила она. — Но и не очень-то боюсь, милорд.
Невысокого она мнения о его возможностях. Саймон воздал себе хвалу, не в первый раз за последние полчаса, что попросил удалиться Армана и Бартоломью. Ему не хотелось бы, чтобы до их ушей дошли слова Каледонии Джонстон.
— Продолжайте, — попросил он. Ему казалось, что он понуждает ее уже в десятый раз. — Расскажите мне о себе. Пожалуйста, — добавил он с заискивающей улыбкой, вспомнив замечание матери по поводу мух и меда.
— Я живу в Дорсете, в Норт-Даунс, — начала Калли. — Это недалеко от Стерминстер-Ньютон. — Она наполовину сползла со спинки кресла и устроилась поудобнее. Несомненно, сейчас она чувствовала себя намного свободнее. — Лестер наш ближайший сосед и мой лучший друг. Совершенно невинная душа, как вы, вероятно, уже поняли. Он поехал в Лондон в угоду мне. Наши отцы не знают, где мы. И дай Бог, чтобы они пребывали в этом счастливом неведении до нашего возвращения. Мы вернемся домой в почтовой карете до конца недели… либо когда закончится эта миссия. Вы когда-нибудь путешествовали как обычный пассажир? Такая езда взбадривает, если только погода не слишком сырая. А теперь пообещайте, что не станете писать нашим отцам. Обещаете?
— Договорились. — Саймон мысленно рисовал карету, мчащуюся на бешеной скорости, подпрыгивающую на колдобинах и кренящуюся на крутых поворотах. Он видел с предельной ясностью сидящую наверху Каледонию Джонстон, прильнувшую к перилам и упивающуюся каждым мигом своей великой авантюры. — Но я хотел бы знать, каким образом Ноэль Кинси мог причинить зло юной девушке из Стерминстер-Ньютон?
— Не мне, — с болью сказала Калли. — Моему брату. Он причинил ему большое зло. В прошлом сезоне, когда Джастин приезжал в город. — Ее глаза затуманились от горьких воспоминаний. Она наклонилась вперед, пристально глядя на Саймона. — Вы знаете, что Филтон жульничает? Скольких молодых людей он разорил своей бесчестной игрой! Иногда он делает это даже не ради денег, а просто для развлечения. Во всяком случае, так говорят.
— Но это еще никто не доказал, — с ударением сказал Саймон, усердно делая вид, что ее заявление не слишком его заинтересовало. Тем временем его мысли мчались вперед, предвосхищая ее последующие откровения.
— Джастин был еще такой неискушенный, — продолжала она, качая головой. — Совсем зеленый юнец. Он проиграл все до последнего пенни, а потом с отчаяния написал расписку на небольшое папино состояние. Он считал необходимым заплатить Филтону. Мой брат — человек чести. Он не вынес такого стыда и уехал в Индию, обещая вернуться с удачей. Это самая большая глупость, потому что он лишен и половины моей изобретательности. Бедный Джастин! Может, я уже никогда его не увижу. После того как мы потеряли все деньги, пришлось отпустить половину слуг и поднять ренту арендаторам. А тут еще дело подпортила дождливая весна. В общем, мы оказались в ужасно стесненном положении. Папа по сию пору обременен долгами. Вот почему я беспокоюсь за его здоровье и спокойствие. Но ничего не случилось бы, если бы не Ноэль Кинси!
