— Что там? — спросил он, подвигая к себе газету. Он поднял ее и поднес к глазам, пробегая строчки и молча спрашивая себя, как случилось, что он разучился читать… В самом деле, он помнил только, что может пить исключительно шампанское. И в разумных пределах. Если он позволял себе более одного бокала бренди, то потом заболевал. Очень тяжело, чуть ли не до смерти. Сейчас, чувствуя, как кислота подступает к горлу, он сделал вид, что прокашливается. — Ох, муки Господни! — проворчал он и взглянул на Армана: — Ты пришел помочь мне или будешь просто стоять и ухмыляться?
Арман занял кресло перед письменным столом, вытянулся во весь рост и положил ногу на ногу.
— Похоже, все так и есть, Саймон. Хорошие новости, как говорит Боунз. В точности как ты ожидал, внушал нам, внушал себе. Правда, с недавнего времени дело видится мне совсем по-другому. Мисс Джонстон приходит к одинаковому со мной заключению, хотя несколько медленнее. За прошедшие два дня она, видимо, осознала твое предательство, несмотря на то что ты продолжаешь сопротивляться. Она еще не прогнала тебя? И сама все еще здесь? Ты закрыл Калли в ее комнате и запер снаружи на засов? Все это потому, что ты не можешь ее отпустить. Не теперь, когда до тебя постепенно доходит, что Имоджин кругом права.
— Иди к дьяволу, Арман, — тупо сказал Саймон, роняя голову на руки, — и больше не ссылайся на Имоджин, если у тебя есть хоть какие-то добрые чувства ко мне, потому что ты ошибаешься. Еще как ошибаешься. По всем статьям.
— Я понимаю. Борьба с неизбежностью все еще продолжается. Это очень плохо. — Арман театрально вздохнул. — Жаль!
— Борьба с какой неизбежностью? И что значит это «жаль»? О чем вы двое толкуете? — Бартоломью снова шлепнул газетой. — Никто не хочет слышать хорошую новость? Тетушка Филтона приказала долго жить! На прошлой неделе, что совершенно достоверно, и сейчас, как я себе представляю, уже покоится в семейном склепе.
Саймон посмотрел на Армана, который только кивнул и подмигнул ему, а затем повернулся к Бартоломью.
— Женщина умерла, Боунз, а ты называешь это хорошей новостью?
— Ну, естественно, не для тетушки, Арман, — согласился тот и наконец опустился в кресло. Саймону не нужно было больше следить, как он порхает по комнате подобно испуганной птице, случайно залетевшей в помещение. — Но она дожила до преклонных лет, Арман. Весьма, весьма преклонных. Старые люди умирают, и это в порядке вещей. Нужно уступать место более молодым, неужели не понятно?
— Кажется, я понял, Боунз, — сказал Саймон, чувствуя, что к нему возвращается чувство юмора. — Правда, я никогда не слышал, чтобы порядок вещей описывали таким образом, с точки зрения необходимости восстановления равновесия в природе. Итак, тетушка мертва. И где же теперь наш уважаемый Филтон, хотел бы я знать? Он вернется в Лондон, как обещал, или облачится в траур? Как ты полагаешь?
— Облачится в траур? — вмешался Арман. — Только в том случае, если тетушка оставила ему свое состояние. В противном случае, не получив подпитки, он устремится сюда, и как можно скорее. Вы согласны? Надеюсь, что она ничего ему не отписала. Тогда твой план не нарушится, — добавил он вкрадчиво и повернулся к Робертсу, вошедшему с двумя бокалами на серебряном подносе. — Вот добрый человек, — сказал он слуге. — Спасибо тебе. Это как раз то, что требуется нашей маленькой компании. Я не стал заказывать бокал для тебя, Саймон, — пояснил Арман, когда Робертс покинул комнату. — Может, выпьешь шампанского или удовольствуешься ушатом холодной воды на голову?
Виконт прищурился:
— Мисс Джонстон говорит, что ты довольно притягательный и в некотором роде раздражающий. А знаешь, я должен с ней согласиться! По крайней мере частично.
— Черт побери, я не понимаю и половины того, о чем вы говорите! — пожаловался Бартоломью, тряся головой и сердито сверкая глазами. — Итак, что мы теперь будем делать?
Саймон тоже затряс головой, но с другой целью — в надежде прочистить мозги.
— Что делать? — Он покосился на каминные часы. — Сейчас полдень. Я попрошу вас обоих посидеть здесь, пока я поднимусь наверх и вверюсь Силсби. Он соберет меня по кусочкам, и мы поедем к Филтону. Прокатимся мимо его дома. Если мерзавец в Лондоне, можно начинать осуществление моего плана. Идет?
— Значит, теперь она умеет танцевать? — спросил Бартоломью, не сомневаясь, что Калли является частью этого плана, хотя ему не меньше дюжины раз объясняли, что это не так. Боунз был очень хорошим человеком, но, однако, чрезвычайно рассеянным. — Хорошо, а то я уже забеспокоился.
— Проклятие! — Саймон ударил кулаком по столу. Поморщившись, он поднялся с кресла и направился к двери. — Боунз, ты принес мне газету? Я возьму ее. Мой экземпляр придется сжечь, пока его не увидела Ка… мисс Джонстон. Если она узнает, что Филтон в городе, ее не удержишь. Она захочет, чтобы ее представили обществу сегодня же. И вероятно, будет настаивать, чтобы этот подонок, черт бы его побрал, получил приглашение и на ее бал.
— Так ты собираешься сегодня вечером выпустить ее в этот водоворот? — сказал Арман. — При всем желании ты не сможешь этого сделать. Вспомни — сегодня воскресенье. — Он слегка отодвинул кресло и взглянул на Саймона, мчавшегося мимо со скоростью урагана. — Как всегда в этот день, тебя ожидает очаровательная леди Ллойд. Неделю назад ты уже разочаровал ее, поэтому не следует обижать даму вторично. Если она узнает, что ты променял ее на какую-то молоденькую провинциалку, коей покровительствует твоя мать, тебе грозят большие неприятности. Сомневаюсь, что это поможет мисс Джонстон, когда ее вывезут в свет в порядке… забыл, как ты сказал? Ах да, в порядке вознаграждения за то, что она развлекает твою мать.
После напоминания о любовнице виконт тотчас остановился.
— Ты прав, — сказал он, повернувшись к Арману. — Мисс Джонстон совершенно ни к чему эти сложности. Черт побери, я совсем забыл про леди Ллойд. Я собирался сегодня заняться Филтоном. — Саймон подумал секунду, радуясь, что голова начала проясняться. — Шейла всегда находила тебя привлекательным, Арман, — бросил он нарочито безразличным тоном. — Но я полагаю, во главе угла остаются Филтон и наш план?
— Наш план? — улыбнулся Арман. — С каких это пор несколько моих уроков по совершенствованию карточной игры превратили твою авантюру в наш план?
— Так ты учил Саймона жульничать?! — воскликнул Бартоломью, явно расстроенный. — Это действительно так? О, я не думаю, что это вполне честно. Ты не считаешь, Арман?
— Он не учил меня жульничать, Боунз, — уточнил виконт, страстно желая пойти наверх и помокнуть в горячей ванне. — Во всяком случае, это не вполне подходящее слово. Арман только показал, как это делается и когда. Что касается честной игры, то я не сомневаюсь в своих способностях. Но Арман счел, что нужно иметь еще чуточку сверх этого, если я собираюсь победить Филтона, когда он примется передергивать.
— И мы, — продолжил Арман, подгоняя Саймона к двери, — я говорю «мы», поскольку теперь это наш план, хотим, чтобы Филтон был с позором изгнан из города, прежде чем наша дорогая мисс Джонстон начнет свой сезон. Ладно, давай порешим на этом. Чем скорее Ноэль Кинси уберется с нашего пути, тем скорее я смогу наблюдать истинную потеху. И запомни, друг мой, в предстоящем тебе состязании никакие уроки уже не спасут.
