Она не думала, что Морган опустится так низко. Даже когда яростно нападала на него, когда восставала против этого абсурдного насильственного брака, Каролина в глубине души осознавала, что Морган был такой же жертвой, как и она — может быть, в еще большей степени. Заявление герцога за ужином заставило ее врасплох, но достаточно ей было бросить беглый взгляд на Ферди, чтобы понять, что карлик снова взялся за свои старые трюки.
Уже в тот момент, когда Морган, не скрывая раздражения, резко отодвинул свой стул и вышел из комнаты, Каролина припомнила, как однажды после одного из своих уроков с Морганом обнаружила Ферди, притаившегося в оконном проеме за шторами. Тихий как мышка, вынужденный постоянно думать о безопасности, Ферди научился ловко прятаться в самых непредсказуемых местах, подслушивать и обращать приобретенные таким путем сведения себе на пользу,
Она не могла винить Ферди за то, что он отправился прямиком к герцогу со своей информацией. Ферди мечтал поехать в Лондон; он хотел этого даже сильнее, чем стать высоким и стройным, и рассматривал ее замужество как гарантию того, что его введут в общество. А то, как он заботился о ней в последние дни, не только доказывало его вину, но и свидетельствовало об угрызениях совести.
Теперь она столкнулась с последствиями проделки Ферди. Морган не скрывал своего гнева. Скорее всего, Морган был уверен, что именно она послала карлика рассказать герцогу, что его сын скомпрометировал гостью, нашедшую приют под его кровом.
Она не знала, чего боится больше — прихода Моргана или себя самой. Ей достаточно было закрыть глаза, чтобы вспомнить о том, как она вела себя в тот день в полях, тот чувственный восторг, который она ощущала от прикосновения его губ, его рук; она вспоминала о том, как отзывалась на ласки, как по-детски призналась ему в любви, и ее снова охватывало чувство стыда, и она уже жалела, что у нее не хватило смелости покинуть поместье.
Но она дала обещания и должна была их выполнить. Она обещала Ферди и мисс Твиттингдон обеспечить их безопасность и не допустить возвращения в Вудвер. Она обещала герцогу и Моргану, что поможет осуществить их план. Она обещала самой себе никогда больше не опускаться до бедности, голода и одиночества.
Если бы только ее перестало трясти, если бы она не боялась, что потеряет сознание или что ее стошнит прямо на эту чудесную постель. Если бы Морган пришел сейчас, пока ее еще не оставила надежда, что он сможет полюбить ее.
Словно в ответ на ее молчаливую мольбу дверь спальни отворилась, и Морган в темно-синей пижаме вошел в комнату.
— Добрый вечер, жена, — приветствовал он ее тоном, свидетельствовавшим о том, что его настроение не улучшилось. — Как это благоразумно с твоей стороны — находиться там, где ты и должна быть. А я, глупец, продолжал питать надежду на то, что ты будешь препятствовать исполнению мной супружеского долга с оружием в руках.
Каролине казалось, что она ждет мужа. Это была ошибка. Она не хотела, чтобы он здесь находился. Тем более в таком настроении. Она хотела, чтобы он ушел, даже если он возненавидит ее за это. Она подняла подбородок, надеясь, что выглядит достаточно дерзкой, и мягко проговорила:
— Зачем я стала бы так поступать, ваша светлость — мой муж, если теперь у меня есть все, о чем я мечтала? Богатство, положение в обществе, имя. Я разыгрывала из себя неуступчивую невесту, чтобы вызвать симпатию вашего отца, но я не вижу причин проявлять неуступчивость теперь, когда я добилась всего, чего хотела. Персик всегда говорила, что мне не составит труда заработать себе на жизнь, лежа на спине. Выходит, она была права. Итак, иди ко мне, мой дорогой супруг, и подари мне ребенка, чтобы я закрепила за собой титул маркизы.
Она с трудом выдавила из себя улыбку, борясь с желанием погрызть ноготь и ожидая от Моргана взрыва гнева, после которого он выйдет из спальни. И оставит ее в одиночестве и в безопасности.
Но он не ушел. Он долго стоял неподвижно, молча глядя на нее; она уже готова была заплакать.
— Это все, моя крошка, или ты запланировала что-нибудь еще? — спросил он наконец, подходя к кровати. — Сегодня утром Ферди клялся и божился, что был просто маленькой птичкой, на свой страх и риск нашептавшей кое-что на ухо моему отцу. Признаться, я тогда сильно сомневался в его правдивости — до тех пор, пока ты не разразилась этой забавной тирадой. Но Ферди говорил правду: ты не хотела заманивать меня в ловушку.
— Но я это сделала! Я это сделала! — быстро воскликнула Каролина. — Я… Я сознательно пыталась соблазнить тебя, а потом подговорила Ферди рассказать обо всем его милости. Я это сделала! Ты слишком нуждался во мне, чтобы выгнать меня, пока твои планы не осуществились. Но потом ты уволил бы меня, как любую другую наемную работницу. Ты мог бы даже оставить меня без коттеджа.
— Или без содержания. Поскольку здесь нет Ферди, чтобы подчеркнуть это обстоятельство, я сделаю это за него. Если только он не прячется на подоконнике за занавеской. Он большой любитель подслушивать и подглядывать, наш предприимчивый маленький друг Ферди. Не поискать ли мне его за шторой?
Морган сидел теперь на краю кровати не более чем в двух футах от нее. И он улыбался. Каролина почувствовала, что ей сдавило горло.
— Ты не хочешь меня. Я для тебя ничто. Я не человек. Ты женился на мне только для того, чтобы сделать приятное своему отцу. Ты даже не хочешь, чтобы о нашем браке было объявлено. Ферди предупреждал меня об этом. А когда твой план будет выполнен, ты разведешься со мной — об этом сказала мне тетя Летиция. Ты — маркиз, и тебе потребуется разрешение принца-регента. Но он поймет. Он и сам хочет развестись. Но подумай, Морган! Если мы… если мы с тобой… если у нас будет ребенок…
— Если у нас будет ребенок, моя дорогая, он останется у меня, — заявил Морган, вставая и поправляя одеяло; узел пояса его пижамы был почти развязан. И, черт бы его побрал, он все еще улыбался!
— Ты не будешь так жесток. — Дыхание Каролины прервалось. Ей трудно было поверить, что стоявший перед ней бессердечный человек и есть Морган Блейкли, который несколько месяцев назад приехал в Вудвер и пил с тетей Летицией воображаемый чай.
Морган нахмурился и покачал головой:
— Нет, детка, я этого не сделаю. Теперь мы женаты, на счастье или на беду. Я не могу делать вид, что не хочу тебя. Я понял это, когда сегодня скакал на лошади. Мне нужна жена. Мне нужен наследник. Больше всего на свете я хочу иметь привлекательную и любящую женщину в своей постели. А ты такая и есть, Каро, вне всякого сомнения. Тем более, что теперь я знаю, что ты не подстраивала мне ловушку.
— Но ты не любишь меня. — Каролина знала, что вот-вот разрыдается и предстанет перед ним как круглая дура.
— Но в этом-то и заключается особая прелесть. Ты меня любишь; так ты, по крайней мере, сказала, хотя вечером того же дня отказалась от своих слов. Любовь сделает тебя уступчивей во время нашего пребывания в Лондоне. Мой отец в данный момент относится ко мне весьма терпимо, хотя он никогда не полюбит меня так, как ты. Да, леди Каролина, я могу сказать, что здесь вышел победителем.
