— Ну, как я выгляжу? — спросила она.
— Просто мороз по коже, — ответил Брайан. — А теперь вперед.
— Что значит «вперед»? Не думаешь ли ты, что я отправлюсь туда одна?
— А что тут такого? Это всего в двух шагах отсюда. И потом, ты одета как привидение, а местные к ним давным-давно привыкли. Но если кто-нибудь увидит, как я разгуливаю в потемках, то непременно позвонит в полицию.
Шейла выбралась из машины, накинула на плечи плащ и растворилась во мраке.
* * *
А в это время полусонная, но взбудораженная Маргарет свернулась калачиком под одеялом в своей объятой мраком спальне. На улице было тихо и темно. Она ворочалась с боку на бок, но сон к ней не шел. Ненадолго вздремнув после обеда, она до сих пор не могла успокоиться, вспоминая привидевшийся ей кошмар: ей снилось, будто призрак Мэй Рейли забрел в ее студию, бывшую когда-то оранжереей, и сбросил на пол все кисти. Проснувшись в холодном поту, Маргарет поклялась, что никогда в жизни больше не будет писать. Но что же она будет делать? Страшный сон и страшная клятва заставили ее теперь мучиться от бессонницы.
Так она лежала с широко распахнутыми глазами в кромешном мраке. Во рту у нее пересохло. Маргарет подумывала, не принять ли ей две таблетки аспирина, который она оставила на прикроватной тумбочке. Действительно, а почему бы и нет? Она привстала, включила ночник и протянула руку за белыми таблетками. Но потом вдруг передумала и выключила свет. Да не нужны мне эти пилюли, подумала она. Маргарет была не из тех, кто привык чуть что хвататься за лекарства. Но через минуту снова включила свет, бросила таблетки в рот, запила водой и, погасив ночник, откинулась на подушки.
От громкого стука в окно она едва не лишилась рассудка.
— Ма-а-аргаре-е-ет… — донесся снаружи протяжный женский голос.
Бедная Маргарет вцепилась побелевшими пальцами в одеяло: она была так напугана, что слова застряли у нее в горле.
— Ма-а-а-аргаре-е-ет… Я знаю, что ты там…
— Что вам нужно? — чуть не плача, прокричала она. — Кто… кто вы такая?
— Ты не хочешь узнать меня… Я Мэй…
— Мэй Рейли?
— Да… А кто же еще? Мэй… Рейли.
— А куда подевался твой ирландский акцент?
— Что? Куда подевался?.. Может, это потому, что я… давным-давно мертва! — сердито отозвался голос, на этот раз с гораздо более ярко выраженным ирландским акцентом.
— Вот теперь ты говоришь, как настоящая ирландка! — воскликнула Маргарет. — Ты очень разозлилась на меня из-за моих картин?
— Нет… Мне… очень нравятся… твои картины… Но лучше… ты все-таки забери их у своих друзей… И как можно быстрей!
— Тебе нравятся мои картины? — недоверчиво переспросила Маргарет. От изумления она так и подпрыгнула на постели.
— Да… Я хочу, чтобы весь мир увидел мой кружевной узор, который ты на них изобразила… Отдай картины американцам…
— Этим двум прилипалам? Да они уже в печенках у меня сидят!
— Ма-а-а-р-р-р-г-а-р-е-е-т… — укоризненно протянула Мэй, — слушай меня… Делай, как я говорю!.. У вас был уговор… Ты должна сдержать свое слово… Не поступай с ними так, как когда-то со мной поступили Хеннесси.
— Ты права, Мэй. Я просто сама не своя, оттого что так вышло с твоей скатертью…
— Тем… кто украл… мою скатерть… не миновать…
Маргарет съежилась, слушая, как Мэй гневно застучала пальцем в окно.
— …большой беды! — провыло привидение и исчезло.
Маргарет одним прыжком соскочила с постели, подбежала к окну и дернула ручку жалюзи с такой силой, что хлипкая конструкция соскочила с карниза и рухнула на пол.
— Мэй! — закричала Маргарет, вглядываясь в темноту. — Мэй! — Но в непроглядном мраке не было видно ни зги. Маргарет повернулась и опрометью кинулась к входной двери. Она настежь распахнула ее и завопила:
— Мэй Рейли! Мэй, где ты? — Она даже не заметила, что выскочила на улицу босиком, в тоненькой фланелевой ночной рубашке на голое тело. Она пустилась бежать вокруг дома, к окну спальни, откуда доносился голос призрака.
— Мэй?! — Но там, конечно, уже никого не было. — Мэй! Покажись! Я так хочу тебя видеть!
С неистово колотящимся сердцем Маргарет вбежала обратно в дом и ринулась на кухню. Там, на дощечке около телефона, был записан сотовый номер телефона Брайана О'Ши. Трясущимися от волнения пальцами она быстро набрала номер.
Развалившись на сиденье водителя у себя в машине, припаркованной на обочине дороги, Брайан взял трубку:
— Привет, — протянул он сонным голосом.
— Брайан! — только и смогла вымолвить Маргарет, переводя дух.
— Добрый вечер, Маргарет. Почему вы не спите? Вас беспокоит зуб? — участливо спросил он.
— К черту зуб! Приезжайте ко мне в шесть часов утра. Мы соберем оставшиеся картины, и я отдам их вам! А потом побегу на работу!
— В шесть? — не веря собственным ушам, переспросил Брайан. — А вы ранняя пташка.
— И мои друзья тоже! К шести утра у большинства уже все коровы передоены. Хотя, впрочем… давайте-ка лучше в пять!
— В пять так в пять. Будем как штык, Маргарет. — Брайан выключил телефон.
В эту минуту запыхавшаяся Шейла распахнула дверцу и обессиленно рухнула на сиденье.
— Мы победили! — радостно объявил ей Брайан и дружески ее обнял, как когда-то обнимал игроков своей футбольной команды после очередного удачного матча. — Она уже позвонила! Сказала, чтобы мы были у нее в пять утра!
— Это хорошо, — отдуваясь, кивнула Шейла. — Сначала я даже немножко испугалась: эта ведьма заметила, что я говорю без ирландского акцента.
Брайан добродушно улыбнулся:
— Как бы ты там ни говорила, это сработало. — Он повернул ключ зажигания, чтобы завести машину. Но… У него ничего не вышло. Он попробовал снова. И опять впустую.
Проклятая колымага заглохла.
40
Перед поворотом к замку Хеннесси Риган и Джек заметили, что какая-то пара приближается к нему с противоположной стороны. Но на своих двоих.
— Неужели это Шейла и Брайан? — удивилась Риган.
— По-моему, да.
— Интересно, что они здесь делают?
— А кто их разберет? — Джек дал негромкий гудок и на небольшой скорости проехал мимо въездных ворот им навстречу. — Давай спросим, может, их надо подвезти. Тут еще по меньшей мере полмили ходу.
Подождав, пока машина остановится, Риган опустила окно:
— Как странно, что мы снова повстречались. Признаться, мы не ожидали вас здесь увидеть. Вас подвезти?
Бесстрашный Дэниел Бун
[11]
наших дней, он же Брайан О'Ши, беспечно рассмеялся:
