– Так, так! Скачите, бегите! В сторону ночи – это сюда. В
царство мрака – по этой дороге! – Смерч спикировал вниз, пошел на бреющем
полете, громко крича над скопищами и толпами, как генерал, ведущий в бой
опытных, беспощадных солдат. – Быстрей! В укрытие! Затаись! Переждите
век-другой!
– От чего им прятаться? – удивился Том.
– Христиане! Христиане идут! – громко закричали голоса
внизу, на дорогах.
Это и был ответ.
Том моргнул и стал всматриваться, паря в воздухе.
Все толпы со всех дорог бежали, собирались на уединенных
фермах или на перекрестках трех дорог, на сжатых полях, в городах. Старики.
Старухи. Беззубые, они в дикой ярости вопили, грозя небу, пока метлы снижались
к земле.
– Да-а, – сказал Генри-Хэнк, – вот это ведьмы!
– Отдай мою душу в химчистку и повесь сушиться на забор,
если ты не прав, мальчуган, – согласился с ним Смерч.
– Вон ведьмы сигают через костры, – сказал Джи-Джи.
– А там – мешают варево в котлах! – сказал Том.
– А те – чертят знаки в пыли, на дворе фермы! – добавил
Ральф. – Они что, взаправдашние? То есть я всегда думал…
– Взаправдашние? – Смерч так разобиделся, что чуть не
свалился со своей метлы, похожей на взъерошенную кошку. – О вы, святые
негодники, великопутаники, будьте мне свидетелями! Да в каждом городишке есть
своя ведьма. В каждом юроде прячется какой-нибудь древнегреческий жрец-язычник,
какой-нибудь римский поклонник карманных божков, и все они удирают по дорогам,
залегают в канавах, затаиваются в пещерах от христиан! Да в каждой деревушке из
трех домов, на каждой убогой ферме затаились последыши древних религий. Видели,
как друидов порубили в щепки? Они прятались от римлян. А теперь римляне,
которые бросали христиан голодным львам, сами бегут куда глаза глядят и
прячутся подальше. Так все мелкие, идолопоклоннические культы, какие только
есть, отчаянно борются за существование. Смотрите, как они удирают, ребятки!
И он был прав.
Костры горели по всей Европе. На всех перекрестках и у
каждого стога сена черные силуэты прыгали в облике кошек над языками огня.
Котлы кипели. Старые ведьмы изрыгали проклятия. Псы играли раскаленными
угольями.
– Ведьмы! Да их видимо-невидимо! – сказал потрясенный Том. –
Я и не знал, что их такое множество!
– Толпы, легионы, Том. Европа кишела ведьмами. Ведьмы под
ногами, под кроватями, и в погребах, и на чердаках.
– Ну и ну! – сказал Генри-Хэнк, гордясь своим костюмом
Ведьмы. – Настоящие ведьмы! А они умели разговаривать с покойниками?
– Нет, – сказал Смерч.
– А вызывать дьявола?
– Нет.
– Держать бесов в дверных петлях и выпускать в полночь, с
визгом жалобным и воем?
– Нет.
– Лететь на помеле?
– Отнюдь.
– Напускать на людей чих и чох?
– Увы – нет.
– Изводить людей, втыкая булавки в куколок?
– Нет.
– Эгей, да что же они, в конце концов, умели?
– Ничего.
– Ничего! – закричали все мальчишки в страшной обиде.
– Зато они думали, что умеют, ребятки!
Смерч повел свою летучую бригаду на метлах на бреющем полете
над фермами, где ведьмы кидали лягушек в кипящие котлы, толкли в ступках
сушеных жаб, брали понюшку пыльцы из мумий, кривлялись, корчились от смеха.
– Ну-ка, призадумайтесь. Что значит слово «ведьма»?
– Это… – начал Том, но ничего не успел сказать.
– Ведение, – продолжал Смерч. – Ум. Вот что это значит на
самом деле. Знание. Так что каждый мужчина, каждая женщина – у кого хватало
мозгов что-то проведать, разведать, сведать, кто хотел знаний, – поняли?.. –
каждый, у кого ума было не занимать и кто позабыл об осторожности, назывался…
– Ведьма! Ведун! Ведьмак! – закричали ребята.
– И кое-кто из этих знатоков, ведающих и знающих,
притворялся ведьмой или знахарем или внушал себе, что видит привидения,
бродячих мертвецов или ковыляющих мумий. А если кто-нибудь ненароком умирал в
одночасье, они приписывали себе всю честь. Им нравилось верить, что они владеют
силой, а на деле они ничего не могли, ребятки, увы и ах, но это чистая правда.
Послушайте-ка! Там, за холмом. Все метлы родом оттуда. И туда они все
слетаются.
Вяжем метлу мы,
Метла непростая;
В небе угрюмом
Птицей летает!
Ведьме раздолье,
Как ветру в поле, —
Знай, погоняет!
С визгом и воем
Волны прибоя
С облачной пеной
В море-Вселенной
Одолевает!
Внизу полным ходом работала фабрика ведьминых метел, все
суетились, вырезали палки, вязали метлы, а те, как только их насаживали на
палки, в снопах искр вылетали из дымовых труб. А ведьмы прыгали на них с
коньков крыш и мчались по звездному небу.
По крайней мере, так казалось мальчишкам, и до них
доносилась песня, где-то пел хор:
Вставали ль ведьмы в час ночной,
В полночный час,
И с нежитью и чертовней
Пускались в пляс?
Нет!
Все это – самооговор,
Все – болтовня!
Ну, станет ли хвалиться вор,
Что свел коня?
Расхвастались себе во вред
Да на беду!
За этот безобидный бред —
Предать суду!
Материками овладел
Безумный страх:
Младенцев, бабок, юных дев
Жгли на кострах!
Толпы свирепствовали, метались по деревням и фермам, с
факелами, с проклятиями. Костры пылали от Ла-Манша до берегов Средиземного
моря.
Когда в десятке европейских стран
Десятки тысяч «колдунов» и «ведьм»
Плясали в воздухе чудовищный канкан —
Повешены, другие сожжены, —
Народ честил друг друга: ах, подсвинок сатаны,
Ух, чертова свинья! Взбесившийся кабан!
