— Этого не может быть… — потрясенно прошептал Синий. — Она привела тебя к Пименову на корабль, она соблазняла Стольникова, когда вы ездили в Удоев…
— Боре с самого начала было наплевать на репутацию Стольникова! А на корабле меня вообще провели как дурочку: Пименов специально подстроил все так, чтобы я подслушала их разговор с Караваевым. Этим он убил двух зайцев: дал мне материалы против Стольникова и внедрил к нам Щеглицкую.
Синий схватился за голову.
— Но почему Пименов открыто не выступил против Стольникова?
— Не знаю… — отозвалась Кристина. — Синий, что нам делать?!
Постепенно все сказанное начало доходить до его сознания.
— Так значит, мы практически на сто процентов выигрываем эти выборы… — медленно произнес он. — Алтаев сидит в КПЗ… Его мы устранили…
Кристине показалось, что она ослышалась.
— Как в КПЗ?! — Губы ее задрожали. — Почему?!
Синий криво улыбнулся.
— Я подумал, что это он виновен в твоем исчезновении, ну и заявил, куда следует.
— Да нет же! — возмущенно выкрикнула Кристина. — Он меня… Ты ничего не понимаешь!
— Да ладно тебе! Ему же пока не предъявили никакого обвинения. Через двое суток перед ним извинятся и его выпустят.
Сорвавшись с места, Кристина кинулась в прихожую и принялась обуваться.
— Ты куда? — воскликнул Синий, пытаясь остановить ее.
— Туда! Ивар ни в чем не виноват!
Синий схватил ее в охапку.
— Да послушай ты, глупая! Тебе нельзя афишировать свое возвращение! Надо подождать до конца выборов!
Кристина зло взглянула на него.
— Да? Это ведь очень удобно обвинить Ивара в моем похищении: в этом случае все будут ненавидеть его, а заодно и Стольникова. И ты выигрываешь свои выборы! Вместе с Пименовым и Хоботовым.
— Да послушай меня! — яростно закричал Синий. — Понимаешь, ты нужна им мертвой: Стольникову из мести, Пименову — для того, чтобы ты молчала, а Хоботову — ради победы! Они все сделают, чтобы…
Кристина рванулась.
— Отпусти меня! Мне надо к Ивару!
Внезапно Синий ослабил хватку. Страшная мысль поразила его в самое сердце.
— Так ты что?.. Ты и Алтаев… Тебе он важнее, чем наше дело? И даже чем я?!!
Кристина ничего не ответила. Она тяжело дышала, кровь прилила к ее щекам.
— Извини, — только и смогла произнести она и, повернув замок, выбежала на лестничную площадку.
* * *
Кристина знала, что надо делать. Через полчаса она уже сидела в рабочем кабинете директора телеканала «Волна».
Вогулина встретила ее весьма приветливо.
— Ну что, блудный ребенок, вернулась? А мы то уж не знали, что и думать, когда ты исчезла.
Видно было, что пожилая директриса и вправду весьма переживала за Кристину.
— Человек, которого обвинили в причастности к моему похищению, ни в чем не виноват! — задыхаясь от волнения, произнесла Кристина. — Мне надо сказать об этом!
— Так почему ты не пойдешь в милицию? — крайне удивилась Вогулина.
Но Кристина лишь покачала головой.
— Я не могу! Они могут снова схватить меня… У них везде свои люди…
— Погоди, погоди! — замахала на нее руками Вогулина. — Кто «они»? Кому вообще потребовалось тебя похищать?
И тут Кристина разревелась. Ей было так страшно и обидно, что все на нее ополчились, что кто-то хочет убить ее, что ее Ивара засадили в тюрьму…
— Значит так… — сказала Вогулина, выслушав историю Кристины. — Я тебя выпущу в эфир, и ты заявишь во всеуслышание, что ты просто уехала навестить родителей, и что никто тебя и не думал похищать. Я полагаю, после этого заявления Алтаева сразу же выпустят.
— А вы не думаете, что Стольников будет недоволен, что я вновь появилась на «Волне»? — всхлипнув, спросила Кристина.
— Не думаю, — покачала седовласой головой директриса. — Он наоборот до смерти будет рад, что с его людей снимут все подозрения.
— Значит, рассказывать о Пименове и его делишках нельзя?
— Конечно, нельзя. У тебя же нет никаких доказательств. А мне судебных разбирательств за распространение ложной информации не надо. И вообще наезжать на таких людей как Пименов, не имея ничего за спиной, чрезвычайно глупо. Как думаешь?
Кристина кивнула.
— Да, конечно, вы абсолютно правы…
* * *
На дворе стояла суббота — последний день перед выборами, когда агитация уже запрещена. В это благословенное время выборщикам полагается доделывать все дела, рвать ненужные бумаги и готовиться к завтрашней пьянке — по случаю победы или по случаю поражения.
Но Боголюб, Никитин и Леденцова даже не поехали в штаб. Они собрались на квартире у Боги и просто сидели, ожидая хоть каких-нибудь известий.
Все, что было возможно сделать для скорейшего освобождения Ивара, было сделано. Леденцова нашла каких-то крутых адвокатов, Боголюб позвонил знакомым и незнакомым силовикам и бандитам, Никитин состряпал и разослал пресс-релиз, сообщающий, что все написанное против Алтаева — вранье и провокация…
Оставалось только ждать, что это даст хоть какие-нибудь результаты.
Делать было нечего, но негативщики все равно не расходились.
Время от времени телефон на тумбочке вздрагивал от звонков. Это звонили журналисты Никитина и боголюбовские «внештатные сотрудники». Они жаждали зарплаты за проделанную работу. Но судя по последнему заявлению Вайпенгольда, с ней могли возникнуть серьезные проблемы.
Никитин поднимал трубку и говорил всем одно и то же:
— Пока денег нет. Когда будут, не знаю.
Боги тоже изредка прикладывался к телефону: он набирал Пименова. Но тот словно в воду канул.
А Леденцова просто пялилась в телевизор и методично щелкала пультом по всем каналам, пытаясь отыскать хоть что-нибудь достойное внимания.
— Стой! — вдруг заорал Никитин. — Вернись на четвертую программу!
От неожиданности все аж вздрогнули.
— Ты что? — обалдело спросила Леденцова, но Никитин ничего не ответил и, отобрав у нее пульт, сам переключился на четвертый канал.
— Тарасевич! — изумленно проговорил Боголюб. — Что это она тут делает?
«Волна» и вправду транслировала интервью с Кристиной. Напротив нее за эфирным столом сидела сама директриса телестанции Вогулина.
— Так значит, вы утверждаете, что вся шумиха, поднявшаяся вокруг вашего имени, не что иное, как вымысел? И вас никто не похищал?
— Совершенно верно, — отозвалась Тарасевич.
