Черная ненависть к Волкову ширилась в ее сердце с каждой минутой.
«Я все сделаю для того, чтобы Структура убрала тебя, — яростно думала она. — Или же подставлю тебя так, что у Сергея Ивановича не будет выбора, и он либо посадит тебя на полную катушку, либо прикажет ликвидировать».
Оставалось изобрести способ, как это сделать…
Мэг голову себе сломала, изобретая все новые и новые планы справедливого возмездия. Но ни один из них не мог быть осуществлен. Мэг работала в «Промхолдинге» уже несколько месяцев, но по большому счету ей так и не удалось стронуться с мертвой точки: она не имела ровно никакого влияния на жизнь Волкова, а вот он умудрялся проделывать с ней бог весть что…
На следующий день после убийства Рублевского, Максим Евгеньевич как ни в чем ни бывало вошел в приемную, поздоровался с Мэг.
— Что-то вы на меня совсем плохо смотрите, Маргарита, — весело проговорил он. — Я в чем-то провинился? Или же у вас просто дурное настроение?
Мэг отпрянула, как будто перед ней была ядовитая гадина. Она с трудом сдерживалась, чтобы не бросить ему в лицо все, что она думала.
— У вас есть для меня какое-то задание? — холодно осведомилась она. Если да, то я предпочла бы заняться работой, а не пустыми разговорами.
Волков опустился в кресло для гостей и медленно раскурил свою неизменную сигариллу.
— Вы окрысились на меня из-за моей вчерашней шутки? — наконец произнес он.
У Мэг не было слов.
— Шутки?! — выкрикнула она негодующе. — Вы называете это шуточками?! Вы приказали убить человека и после этого…
— Перестаньте вопить, как пострадавшая! — поморщился Волков. — Чем конкретно вы не довольны?
— Я?! — От такой постановки вопроса Мэг аж взвилась на месте. — Да вы просто палач! Вы ведь убили Рублевского без всякого на то основания! Просто потому, что он вам не нравился!
— Позвольте! — в притворном негодовании перебил ее Волков. — Насколько я помню, вы сами хотели убить любовницу своего мужа по этой же самой причине! Или же ваши «правила хорошего тона» распространяются на всех, кроме вас самой?
— Я никого не убивала!
— Не убивали, потому что не могли! А дай вам волю, пообещай вам безнаказанность, разве бы вы не прострелили ей башку?!
— Идите вы к черту!
— Ну вот! — развел руками Волков. — Когда вы не знаете, что сказать, вы начинаете ругаться, как прапорщик. Очень умно!
Он замолчал, всем своим видом показывая, что несказанно обижен ее несправедливостью.
— Впрочем, если вы хотите, то я могу объясниться, — сказал он, спустя некоторое время. — Этот Рублевский разбил нашу с вами крепкую дружбу, наговорив вам всякой ерунды. Вы не стали проверять его информацию, всему поверили, и после этого стали шарахаться от меня, как от прокаженного. Понятное дело, мне захотелось отомстить. Кстати, точно так же, как и вам в аналогичной ситуации. А так как я злился не только на Рублевского, но и на вас, я решил, что было бы неплохо, если бы вы тоже присутствовали при казни.
— Это была не казнь! — в сердцах выкрикнула Мэг. — Это было самое настоящее убийство! Подлое! Из-за угла!
— Ну, давайте договоримся о терминах, — вздохнул Волков. — Скажите, чем по сути отличается казнь, уничтожение противника в бою и бытовая поножовщина? Ведь ничем, согласитесь! Убийство — оно всегда есть убийство: один человек лишает жизни другого. Но в первом случае оно носит характер наказания, во втором — подвига, а в третьем преступления. Как отличить одно от другого? Правила устанавливают отнюдь не боги, а люди. Стало быть, я тоже могу поучаствовать в этом процессе! Вот я и установил свое правило расправы с теми, кто мне неугоден. А если уж вам претит убийство, ворчливо добавил он, — то вы должны отвергать его любые проявления. Так будет, по крайней мере, честно. Но я даю голову на отсечение, что вы только что думали о том, что убили бы меня, если бы могли!
Мэг смотрела на него потемневшим взором. Это была правда: он опять все угадал!
Видя, что ей попросту нечего сказать, Волков великодушно улыбнулся.
— Но с другой стороны, я готов признать, что, пожалуй, немного переборщил. Мне стоило вспомнить, что у женщин слабые нервы и все такое… Так что можете считать, что я извинился перед вами за свой импульсивный и необдуманный поступок.
Вскочив, Мэг выбежала из приемной, изо всех сил хлопнув дверью на прощание.
* * *
Было поздно. Волковские партнеры задержались почти до семи. Мэг устало собирала на поднос их чашки и пепельницы, битком набитые окурками.
— Спасибо, что остались, — произнес Максим Евгеньевич, вернувшись назад в кабинет после проводов гостей.
Мэг повернула голову на звук его голоса, но ничего не ответила.
Волков тоже устал, под глазами залегли легкие тени, взгляд был утомленным.
— Скажите, Маргарита, — произнес он, садясь за стол, — только честно… Вы несчастны здесь, работая на меня?
— Работа есть работа, — отозвалась она.
Волков закинул руки за голову.
— Вы можете сохранить хоть какое-то подобие здравого смысла в своей голове только одним способом: вам надо отречься от своего прошлого и прекратить цепляться за него при каждом удобном и неудобном случае.
— Что вы имеете в виду?
— То, что у вас практически ничего не осталось в жизни. Вы живете воспоминаниями. Почему у вас все никак не получается наслаждаться каждой минутой бытия? Ведь если вы терпеть не можете свою работу, почему вы не бросите ее?
Мэг испугалась. Что он имеет в виду? Он собрался уволить ее из «Промхолдинга»? Но Волков тут же развеял все ее подозрения.
— Знаете что, Маргарита? — произнес он, вытаскивая из внутреннего кармана пиджака цветной глянцевый прямоугольник бумаги. — Я тут подумал, что все же хочу загладить свою вину… Так сказать, подлизаться к вам после своей неудачной выходки с Рублевским. Завтра с утра я уезжаю в командировку в Германию. Когда вернусь — понятия не имею, так что потом у меня не будет возможности поговорить с вами. Не знаю, насколько привлекательной покажется вам моя идея, но, тем не менее, возьмите…
Мэг покосилась на его подарок.
— Что это?
— Билет на фестиваль «Русский подиум». Кстати, одним из участников является ваш муж. Его коллекция называется «Ветки персика» или что-то в этом роде… Так что если вы желаете…
Мэг взяла билет.
— Вы хотите пойти посмотреть, как я отреагирую на все это? — спросила она, поднимая глаза на Волкова.
Но тот лишь покачал головой.
— Меня там не будет.
Впервые за последние дни легкая улыбка тронула губы Мэг.
— Правда?
Ох, ей ужасно хотелось пойти! Она смертельно соскучилась по Витьке до исступления, до стона, до ночных кошмаров! А эту коллекцию, «Ветки персика», ее муж начал создавать, когда они были еще вместе… И теперь он довел свое дело до конца…
