— Патрик, немедленно приезжай! Ради всего святого.
Я потянулся за пистолетом:
— Что стряслось?
— Я, кажется, развожусь.
Глава 28
Когда я добрался до Энджи, у ворот ее дома уже стояла патрульная машина, развернутая боком. Рядом с ней — «Камаро» Дэвина. Сам Дэвин стоял на крыльце рядом с Оскаром и беседовал с молоденьким полицейским. «Что-то в последнее время слишком уж много полицейских кажутся мне молоденькими», подумал я, поднимаясь по ступенькам.
У перил валялась бесформенная туша. На нее они и смотрели, а молоденький полицейский совал ей под нос флакончик с нашатырным спиртом, пытаясь привести в чувство. Это был Фил, и в первый момент я решил, что Энджи убила его.
Дэвин посмотрел на меня, сдвинул фуражку на затылок, и улыбка, широкая, как канзасские прерии, озарила его лицо.
— Приехали мы, потому что по нашей просьбе всю информацию, касающуюся вас обоих, переадресовывают нам. — Он посмотрел на Фила, на его лицо, превращенное в сплошной кровоподтек, потом перевел взгляд на меня: — Везет нам сегодня, что скажешь?
Энджи была босиком, в белой майке и выгоревших синих шортах. Нижняя губа была разбита, а щеки перемазаны тушью для ресниц. Волосы падали на глаза. Увидев меня, она бросилась ко мне. Я обнял ее, и она зубами впилась мне в плечо. Она тихо плакала.
— Ну, что ты натворила? — сказал я, стараясь скрыть радостное удивление, в чем, вероятно, не преуспел.
Она покачала головой и ничего не сказала, решив воспользоваться своим правом на молчание.
Дэвин нагнулся к Оскару. Такими радостными я видел их лишь однажды, когда они перестали платить алименты — оба одновременно.
— Хочешь знать, что она натворила? — спросил Дэвин.
— Заставила его просить прощения, — сказал Оскар.
Хихикая, Дэвин полез в карман, достал пистолет системы «тазер» и повертел им у меня перед носом:
— Вот что она натворила.
— Причем дважды, — с ликованием в голосе подхватил Оскар.
— Дважды, — повторил Дэвин. — Ему еще чертовски повезло, ведь так и до инфаркта можно довести человека.
— А затем, — продолжал Оскар, — она нанесла ему побои.
— Как с цепи сорвалась! — сказал Дэвин. — Била его и по голове, и по ребрам. Всю душу из него выбила. Да что говорить — сам взгляни.
Никогда я не видел Дэвина столь возбужденным.
Я взглянул. Фил понемногу приходил в себя, но вместе с сознанием возвращалась и боль, и вряд ли он обрадовался, поняв, что избили его не до смерти. Оба глаза совершенно заплыли. Губы почернели. Три четверти лица — сплошной синяк. Когда меня отделал Куртис Мур, то вид у меня был такой, будто я побывал в автокатострофе. Фил же выглядел так, будто его извлекли из-под обломков рухнувшего самолета.
Придя в себя, он первым делом спросил:
— Вы ее арестуете?
— Разумеется, сэр.
Энджи отпустила мой локоть и посмотрела на него.
— Итак, сэр, в чем вы обвиняете вашу супругу?
Фил ухватился за перила и встал на ноги. Он вцепился в перила так крепко, словно боялся, что в любой момент они смогут улететь или убежать. Он начал что-то говорить, но тут же перевесился через перила, и его стало рвать прямо на дорожку.
— Мило, — сказал Дэвин.
Оскар подошел к Филу и положил ему руку на спину. Того опять вырвало. Оскар заговорил с ним тихим, вкрадчивым голосом, как будто ничего из ряда вон выходящего не происходило, как будто ему каждый день приходится беседовать с людьми, которые в продолжение беседы блюют на собственный газон.
— Я почему спрашиваю, сэр, будете ли вы выдвигать обвинения. Дело в том, что некоторые пострадавшие, оказавшиеся в аналогичной ситуации, отказываются от обвинений.
Фил сплюнул несколько раз во двор, утерся рубашкой. Джентльмен остается джентльменом при любых обстоятельствах.
— Что вы хотите этим сказать — «в аналогичной ситуации»?
— Как вам объяснить, сэр, — проговорил Оскар. — Ну, в ситуации, аналогичной вашей.
— Аналогичной в данном случае будет считаться ситуация, — сказал Дэвин, — когда здоровенный бугай вроде вас, сэр, позволяет измолотить себя женщине, вес которой, хоть тресни, не может превышать ста пятнадцати фунтов; ситуация, детали которой могут стать темой для обсуждения среди завсегдатаев окрестных баров. Аналогичной, — продолжал он, — можно считать такую ситуацию, в которой мужик оказывается мужиком только по названию. Вам понятно?
Я кашлянул в кулак.
Оскар сказал:
— И зачем вам все это, сэр? Зачем вам требовать ее задержания? Вы можете действовать через суд. Составьте грамотное исковое заявление, объясните судье, что ваша супруга регулярно избивает вас и вообще держит на коротком поводке. Что-то в этом роде, посоветуйтесь с адвокатом. Маловероятно, что судья станет проверять, носите ли вы дома платье и прочие там предметы женского туалета. — Он дружески хлопнул его по плечу — не настолько сильно, чтобы Фил отлетел за квартал, но вроде того. — Вам получше?
Фил повернулся и посмотрел на Энджи:
— Сучка!
Удержать ее не смогли, потому что не хотели. Энджи в два прыжка перемахнула через крыльцо, и, поскольку Оскар вежливо посторонился, Фил едва успел прикрыться, как получил по виску. Тут Оскар выступил вперед и оттащил Энджи.
— Фил, если ты еще хоть раз приблизишься ко мне, я тебя убью, — сказала она.
Фил потирал ушибленное место и, чуть не плача, смотрел на нас.
— Вы видели? — захныкал он.
— Что «видели»? — спросил Оскар.
Дэвин сказал:
— Нам доподлинно известно, Филипп, что у этой леди есть оружие и разрешение на хранение и ношение этого оружия, что дает ей право применять его по обстоятельствам. А обстоятельства, сэр, такие, что просто диву даешься, как она вас еще не пристрелила.
Оскар отпустил Энджи, и она подошла к нам. На мгновение мне показалось, что из ушей ее валит дым.
— Я так и не понял, Филипп, вы намерены выдвинуть обвинения против вашей супруги или как?
Фил задумался. Он подумал обо всех тех барах, куда ему нельзя будет и носу казать. А такими, скорее всего, окажутся все бары в округе. Подумал о свисте и шуточках на гомосексуальные темы, которые будут преследовать его до самой могилы. Подумал о лифчиках и трусиках, которые будут регулярно подкидывать ему в почтовый ящик.
— Нет, — сказал он. — Я отказываюсь от обвинений.
Оскар потрепал его по щеке:
— Вот это по-мужски, Филипп.
В дверях показался молоденький полицейский с чемоданом в руке. Он поставил его у ног Энджи.
