Ларжант опять кивнул и опустил взгляд на свои башмаки. Воспользовавшись моментом, я вытащил из кармана пальто бумажник Джона.
— Не покажете ли документы, джентльмены?
— Документы? — переспросил Джон.
— Видите ли, офицер, — сказал я, — у приятеля моего, возможно, сотрясение мозга. — И я положил руку на плечо Джона, словно помогая ему сохранять равновесие.
— Я хотел бы видеть документы, — повторил Ларжант, улыбкой подчеркивая жесткость тона. — И отступите в сторону от вашего приятеля. Пожалуйста, сэр.
Я впихнул бумажник за пояс Джона и, убрав с плеча его руку, стал рыться в карманах. Стоявший со мной Джон тихонько рассмеялся.
Он протянул бумажник Ларжанту, послав мне улыбку.
— Прошу вас, офицер.
Ларжант раскрыл бумажник на глазах начавшей собираться толпы. С самого начала люди кучковались вокруг нас по периметру, но сейчас происходящее стало интереснее, и толпа начала сжиматься в кольцо. В толпе были уже знакомые нам «вестники»; широко раскрытыми глазами наблюдали они этот вопиющий пример деградации и упадка нашего клонящегося к закату двадцатого века, пример, разыгрывающийся непосредственно перед ними. Двоих схватили прямо на Бикон-стрит — очередной знак близящегося Апокалипсиса!
Кроме них в толпе были клерки, а также люди, прогуливавшие собачек или пившие кофе метрах в пятидесяти от нас в кафе «Звездное». Кое-кто пожертвовал даже своим местом в очереди, вечно выстраивающейся возле бара «Привет», очевидно рассудив, что пива они выпьют не сейчас, так позже, а подобное зрелище пропустить нельзя.
А еще там были люди, чей вид мне крайне не понравился — хорошо одетые мужчины, в наглухо застегнутых и плотно облегающих талию пальто, взгляды их впивались в меня, как булавки. Горошины, выпрыгнувшие из того же стручка, что и Мэнни. Они замыкали толпу, расположившись так, чтобы окружить меня, в какую бы сторону я ни направился — на Арлингтон, к Чарльз-стрит или же через Паблик-Гарден. Хмурые, нехорошего вида люди.
Ларжант отдал Джону бумажник, и тот положил его в передний карман брюк, опять слабо улыбнувшись мне.
— Ваша очередь, сэр.
Я вручил ему свой бумажник, он раскрыл его и стал светить на него фонариком. Вытянув шею, Джон пытался незаметно заглянуть туда, но Ларжант слишком быстро захлопнул бумажник.
— Все в порядке, мистер Кензи, — произнес Ларжант, и часть моих внутренних органов, вздрогнув, ухнула куда-то вниз. Он передал мне в руки бумажник с улыбкой, широкой, как Род-Айленд, прошептал сам себе: «Кензи» — и кивнул в полном удовлетворении.
Я готов был расплакаться.
Потом я бросил взгляд на Бикон-стрит и увидел хоть что-то отрадное за последние пять минут: вдоль Паблик-Гарден не спеша ехала Энджи в нашей коричневой «краун Виктория». В салоне машины было темно, но я различал, как вспыхивал кончик ее сигареты всякий раз, как она подносила ее ко рту.
— Мистер Кензи, — ласково сказал голос.
Это был Ларжант, глядевший на меня снизу вверх, как смотрят щенки, и я внезапно ощутил ужас, так как ясно понял, куда он клонит.
— Я только хотел пожать вам руку, сэр.
— Нет, нет, — запротестовал я, криво улыбаясь.
— Давай, действуй, — злорадно проговорил Джон. — Пожми руку джентльмену!
— Ну, пожалуйста, сэр… Для меня это такая честь пожать руку человеку, обезвредившему этих подонков Арухо и Глинна!
Джон Бирн поднял брови и поглядел на меня.
Я пожал руку сержанту Ларжанту, хотя единственным моим желанием было треснуть по башке этого кретина.
— Очень приятно, — выдавил я.
Ларжант улыбался, кивал и трепетал от волнения.
— Знаете, кто это? — вопросил он толпу.
— Нет, скажите же!
Я повернул голову и увидел стоявшего надо мной на лесенке Мэнни, улыбавшегося даже шире, чем улыбался Джон.
— Это, — сказал Ларжант, — Патрик Кензи, частный детектив, который помог поймать серийного убийцу Джерри Глинна и его сообщника. Герой, спасший женщину с ребенком в Дорчестере в ноябре. Помните?
Кое-кто зааплодировал.
Но громче всех аплодировали Мэнни и Джон Бирн.
Мне стоило труда не схватиться за голову и не зарыдать в голос.
— Вот моя визитка. — Ларжант сунул мне в руку визитную карточку. — В любое время, если, знаете, вам понадобится где-нибудь помаячить или вообще любая помощь в расследовании, вам стоит только поднять трубочку, мистер Кензи! Любая помощь в расследовании. Понятно. Большое спасибо.
Толпа, благоразумно уверившись, что стрельбы не будет, начала редеть. Расходились все, кроме мужчин с каменными лицами и в наглухо застегнутых пальто — они лишь расступились, освобождая путь зевакам, но продолжали не спускать с меня глаз.
Мэнни сошел с лесенки на тротуар и, встав подле меня, наклонился к моему уху.
— Привет, — сказал он.
— Ну, думаю, вам пора проводить вашего приятеля к врачу, а мне — вон туда, на угол. — Ларжсант махнул рукой в направлении Арлингтон-стрит и похлопал меня по плечу. — Очень рад был познакомиться с вами, мистер Кензи.
— Да-да, я тоже, — сказал я, а Мэнни еще на шаг приблизился ко мне.
— Ну, доброго вам вечера! — И Ларжант ступил на мостовую, уже начав переходить Бикон-стрит.
Рука Мэнни тоже опустилась на мое плечо.
— Очень рад был познакомиться с вами, мистер Кензи!
— Офицер Ларжант! — позвал я, и Мэнни отпустил руку.
Ларжант обернулся ко мне лицом.
— Подождите-ка. — Я направился к обочине, и мгновенно путь мне преградили два обмылка. Затем один из них, глянув мне за спину, поморщился, после чего они нехотя расступились, и, пройдя между ними, я очутился на мостовой.
— Да, мистер Кензи? — Ларжант, казалось, смутился.
— Я подумал, не пройтись ли с вами — посмотреть, не работает ли там кто-нибудь из моих старых дружков. — Я указал подбородком на угол Арлингтон-стрит.
— А как же ваш приятель, мистер Кензи?
Я оглянулся на Мэнни и Джона. Те даже голову к плечу наклонили в ожидании моего ответа.
— Мэнни, — сказал я, — ты ведь не передумал отвезти его в больницу?
— Я… — начал было Мэнни.
— Полагаю, ты прав, на машине это будет куда быстрее, чем пешком.
— О! — воскликнул Ларжант. — Так у него машина!
— И к тому же превосходная, — сказал я. — Правда, Мэнни?
— Да, в отличном состоянии, — с кривой ухмылкой проговорил Мэнни.
— Что ж… — сказал Ларжант.
— Что ж… — повторил я. — Тебе, Мэнни, лучше поторопиться. Счастливо, Джон! — Я помахал ему.
