— Так это ты их спугнул?
Энтони пожал плечами.
— Спасибо тебе.
Гигант снова пожал плечами.
— Ты их разглядел?
— Лица — нет. Но это были белые ребята. Все в татуировках. Одеты в черное. Тощие, злобные, как бешеные псы. Просто твари, выжившие из ума. Один держался за нос и ругался. — Энтони улыбнулся. — Наверное, ты ему его сломал.
— Ну а потом ты позвонил и вызвал копов?
— Ага. Просто не верится, что ты уже встал с постели. Я-то думал, проваляешься в больнице с неделю, а то и больше.
Они продолжали идти по улице.
— Вчера вечером тот парнишка в университетском пиджаке, — напомнил Майк. — Ты когда-нибудь видел его раньше?
Энтони не ответил.
— Ты ведь и моего сына узнал. На снимке.
Энтони остановился. Достал солнечные очки, надел. Глаз теперь не было видно. Майк ждал.
— Не слишком ли уповаешь на эту общность между нами, а, Майк?
— Но ведь ты сам удивился, что я так быстро встал с постели.
— Да.
— Хочешь знать почему?
Энтони в который раз пожал плечами.
— Да потому, что сын у меня пропал. Звать Адам. Ему всего шестнадцать, и я считаю, ему грозит опасность.
Энтони продолжал шагать дальше.
— Сочувствую, друг.
— Мне нужна информация.
— Я что тебе, ходячий справочник «Желтые страницы»? Я здесь живу, усек? И не хочу говорить о том, что вижу или видел.
— Только не надо впаривать мне всю эту муть насчет уличного кодекса чести.
— А ты не долби мне мозги мутью насчет того, что Дартмутские парни должны держаться вместе.
Майк положил ему руку на плечо.
— Мне нужна твоя помощь.
Энтони сбросил его руку и зашагал еще быстрее. Майк догнал, поравнялся с ним.
— Я от тебя не отстану, Энтони.
— Так и думал, — проворчал тот в ответ. Потом вдруг остановился. — Скажи, тебе там нравилось?
— Где?
— В Дартмуте.
— Да, — ответил Майк. — Очень.
— Мне тоже. Какой-то совсем другой мир. Понимаешь, о чем я?
— Понимаю.
— Здесь, в этом районе, никто не знает о моей школе.
— Как ты вообще оказался здесь?
Энтони улыбнулся, поправил очки.
— Хочешь знать, как большой черный брат с улицы оказался в лилейно-белом Дартмуте?
— Да, — кивнул Майк. — Именно это я имел в виду.
— Я был прекрасным игроком в американский футбол, можно даже сказать, выдающимся. Меня переманили в дивизион 1А. Мог даже войти в «Большую десятку».
— Но?..
— Но я свой предел знал. Не был достаточно хорош, чтоб стать профессионалом. Так где выход? Ни образования, ничего, даже аттестат несерьезный. Вот и пошел в Дартмут. Прошел там полный круг, играл за команду, получил диплом бакалавра. Ну и теперь всегда могу стать выпускником «Лиги плюща».
— И еще собираешься поступить на юридический.
— Ага.
— Ну а потом? После того, как закончишь?
— Останусь здесь. Я ведь делал все это не для того, чтобы выбраться отсюда. Мне здесь нравится. Просто хочу, чтобы всем жить тут стало лучше.
— То есть хочешь стать опорой местного общества?
— Верно. А вот доносчиком — никогда.
— Ты не можешь закрыть на это глаза, Энтони.
— Да, понимаю.
— В других обстоятельствах я бы с удовольствием продолжил болтать с тобой о нашей альма-матер, — вздохнул Майк.
— Но тебе надо спасать сына.
— Именно.
— Кажется, я видел твоего сына, только раньше. Просто для меня все эти ребята в черных одеждах и с раскрашенными мрачными физиономиями на одно лицо. Выглядят и держатся с таким видом, будто мир дал им все, а потом отверг. Особой симпатии у меня не вызывают. В таких местах они накачиваются дурью, для них это бегство от действительности. Правда, что заставляет этих сопляков бежать, не понимаю. Ведь все у них вроде бы есть — хороший дом, любящие родители.
— Все не так просто, — заметил Майк.
— Догадываюсь.
— Я тоже пришел из ниоткуда. Иногда кажется, это логично. Амбиции естественны, когда у тебя ничего нет. И я понимаю, чего ты хочешь добиться.
Энтони промолчал.
— Мой сын — хороший мальчик. Просто сейчас у него трудное время. Он запутался. И моя задача — защитить его, помочь найти выход.
— Твоя задача. Не моя.
— Ты видел его вчера, Энтони?
— Может, и видел. Но я мало что знаю. Нет, честное слово.
Майк выразительно взглянул на его.
— Есть один клуб, для несовершеннолетних. Вообще-то считается вполне безопасным для ребят местом. Там есть и сторожа, и охранники, и медпункт, и прочая муть. Но все это лишь прикрытие.
— Где это?
— В двух-трех кварталах от моего клуба.
— А когда ты сказал «прикрытие», что имел в виду?
— Да, действительно. Что? Наркотики, выпивка для малолеток, всякое такое. Ходят даже слухи о зомбировании и прочей чепухе. Но лично я не верю. Хотя одно ясно: люди, которые туда не ходят, остаются чистыми.
— В смысле?
— В смысле, что заведение имеет репутацию опасного. Может, какой банде принадлежит, я не знаю. Но их никто не трогает. Вот и все, что знаю.
— Считаешь, мой сын пошел туда?
— Если был в том районе и ему шестнадцать, вполне мог заглянуть. Да, вполне вероятно, он пошел туда.
— Как называется заведение?
— Вроде бы клуб «Ягуар». Адрес у меня есть.
И он дал Майку листочек с адресом. Майк протянул ему свою визитку:
— Здесь все номера моих телефонов.
— Угу.
— Если увидишь моего сына…
— Я не нянька, Майк. За младенцами не надзираю.
— Понятно. Но мой сын не младенец.
Тиа держала в руках фотографию Спенсера Хилла.
— Не понимаю, почему ты так уверена, что там был Адам.
— Я не уверена, — ответила Бетси Хилл. — Но я с ним встречалась.
— Должно быть, он просто испугался, когда увидел снимок умершего друга.
— Возможно, — отозвалась Бетси, хотя по тону было ясно: «ничего подобного».
— И ты уверена, что снимок сделан в ту ночь, когда он погиб?
