– Зачем?
– Не знаю, но у них явно зуб на него. И зубу этому восемь лет. Поэтому, выходит, они уперлись, а упертые ищейки – это самые мерзкие, беспринципные и попирающие все законы ищейки.
Шона выпрямилась в кресле, вспомнив о странных сообщениях от «Элизабет».
– Что? – спросила Эстер.
– Ничего.
– Не морочь мне голову, Шона.
– Я не твой клиент.
– Ты имеешь в виду, Бек что-то недоговаривает?
Шона застыла, пораженная новой идеей. Она прокрутила ее в голове и так и эдак, пытаясь сообразить, есть ли в ней смысл.
Смысл вроде бы был, хотя Шоне страшно хотелось, чтобы она оказалась не права.
– Мне надо идти, – вскочив, пробормотала она.
– Что за пожар?
– Бегу к твоему клиенту.
* * *
Специальные агенты Ник Карлсон и Том Стоун устроились на той самой кушетке, которая так много значила для Дэвида Бека. Ким Паркер, мать Элизабет, сидела напротив, неестественно выпрямившись и сложив руки на коленях. Лицо – застывшая восковая маска.
Хойт Паркер расхаживал по комнате.
– Что случилось и почему нельзя было просто позвонить? – спросил он.
– Нам необходимо задать вам несколько вопросов, – ответил Карлсон.
– О чем?
– О вашей дочери.
Родители Элизабет окаменели.
– Если точнее, о ее отношениях с мужем, доктором Дэвидом Беком.
Супруги обменялись взглядами.
– А в чем дело? – снова спросил Хойт.
– Это касается текущего расследования.
– Какого еще расследования? Нашей дочери нет в живых уже восемь лет. Ее убийца давно сидит в тюрьме.
– Пожалуйста, детектив Паркер, давайте сотрудничать. Мы ведь все в одной лодке.
В комнате наступила мертвая тишина. Тонкие губы Ким задрожали. Хойт посмотрел на жену и кивнул.
Карлсон сфокусировал взгляд на Ким.
– Миссис Паркер, как бы вы описали отношения между вашей дочерью и ее мужем?
– Дети были очень близки, очень любили друг друга.
– И никаких проблем?
– Никаких.
– Вы можете назвать вашего зятя агрессивным человеком?
Ким пораженно взглянула на Карлсона:
– Нет.
Сыщики посмотрели на Хойта. Тот кивком выразил согласие со словами жены.
– Не было случая, чтобы он ударил вашу дочь?
– Что?!
Карлсон попробовал мило улыбнуться.
– Вы не могли бы просто отвечать на вопросы?
– Никто, – сказал Хойт, – никогда не бил мою дочь.
– Вы уверены?
– Абсолютно.
Карлсон снова поглядел на Ким:
– Миссис Паркер?
– Они обожали друг друга.
– Я понимаю, мадам, да только многие любители помахать кулаками клянутся, что обожают своих жен.
– Дэвид никогда не трогал Элизабет.
Хойт перестал расхаживать по комнате, остановился перед детективами и спросил:
– Чего вы, собственно, добиваетесь?
Карлсон взглянул на Стоуна.
– С вашего позволения, я продемонстрирую вам несколько снимков. Они не слишком новые, но крайне важные.
Стоун передал Карлсону конверт. Карлсон открыл его и одну за другой разложил фотографии избитой Элизабет на кофейном столике, внимательно наблюдая за реакцией. Ким, как и следовало ожидать, залилась слезами, Хойт побледнел.
– Что это за снимки? – вполголоса поинтересовался он.
– Вы видели их ранее?
– Нет.
Хойт поглядел на жену. Та неожиданно кивнула:
– Я видела синяки.
– Когда?
– Точно не помню, незадолго до смерти Элизабет. Впрочем, тогда они уже были менее, – она замялась, подбирая слово, – менее выражены.
– Ваша дочь рассказала, где поранилась?
– Да, сказала, что попала в автомобильную аварию.
– Миссис Паркер, мы связались со страховой компанией. Элизабет никогда не обращалась туда по поводу дорожной аварии. Мы также проверили полицейские архивы. Никто в тот день не заявлял о происшествии, наши люди не нашли никаких протоколов.
– К чему вы ведете? – осведомился Хойт.
– Да к тому, что ваша дочь не попадала в автокатастрофу. От кого она, спрашивается, заработала синяки?
– Вы считаете, от своего мужа?
– Мы работаем над этой версией.
– У вас есть для нее основания?
Сыщики заколебались. Хойт догадался, что они не ответят в присутствии Ким по двум причинам: она – лицо гражданское и вдобавок женщина.
– Дорогая, ты не возражаешь, если я поговорю с агентами сам?
– Нисколько. Я буду в спальне.
На дрожащих ногах Ким двинулась к лестнице. Когда она исчезла из виду, Хойт сказал:
– Итак, я вас слушаю.
– Мы считаем, что доктор Бек не просто избивал вашу дочь, – сказал Карлсон, – мы считаем, что он ее убил.
Хойт переводил взгляд с Карлсона на Стоуна и обратно, словно пытаясь понять, не шутят ли они. Потом уселся в кресло и попросил:
– С этого места поподробнее.
14
Что же скрыла от меня Элизабет?
Шагая вниз по Десятой авеню по направлению к парковке, я пробовал заставить себя думать об этих фотографиях, как о свидетельствах автомобильной аварии. Не вышло. Вспомнилось, насколько беззаботно жена отзывалась о том происшествии. Ну стукнулись, ну разъехались. С кем не бывает? Когда я пытался вытянуть из нее хоть какие-нибудь подробности, Элизабет просто переводила разговор на другое.
А теперь все оказалось выдумкой.
Я мог бы заявить, что Элизабет никогда меня не обманывала, но в свете последних открытий это прозвучало бы глупо. Скажем так: это была первая ложь, о которой я узнал. Видимо, мы оба имели свои секреты.
Недалеко от парковки мне встретилось нечто странное. Или, вернее сказать, некто странный. Там на углу переминался с ноги на ногу человек в дубленке.
Он смотрел прямо на меня.
Человек казался ужасно знакомым. Нет, не моим личным знакомым, а кем-то, кто уже попадался на глаза, причем не далее, как сегодня утром. Где я мог его видеть? Дежа-вю?
Перебрав в памяти утренние события, вспомнил, что тип в дубленке встретился мне часов около восьми на заправке, куда я заскочил выпить чашечку кофе.
