Книга Всего один взгляд, страница 4. Автор книги Харлан Кобен

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Всего один взгляд»

Cтраница 4

Парень протянул ей пакет с фотографиями. Грейс поблагодарила, но он уже успел залить уши своей музыкой. Грейс помахала, привлекая его внимание.

— Эй, я пришла не только за снимками, но и за приятной беседой!

Бородатый Пушок зевнул и открыл журнал — «Современный сачок», свежий номер.

На улице Грейс обдало сильным порывом ветра. Словно осень холодным плечом отталкивала лето. Листья еще не начали желтеть и краснеть, но в воздухе, можно сказать, уже носился аромат яблочного сидра, в витринах магазинов лежали празднично подсвеченные тыквы и прочие предвестники Хэллоуина. Третьеклассница Эмма выпросила у папы восьмифутовый надувной шар, изображавший Гомера Симпсона в костюме Франкенштейна. Шарик, признала в душе Грейс, был замечательный. Дети любят «Симпсонов». Наверное, несмотря ни на что, они с Джеком воспитывают их правильно.

Грейс не терпелось заглянуть в конверт. Получая проявленную пленку, она всегда ощущала жгучий интерес, как при распаковывании подарка, радостный душевный подъем вроде «ой, ну что же там, в почтовом ящике», пусть даже это опять лишь ворох счетов. Такого цифровые фотоаппараты при всех своих достоинствах дать не в силах. Но времени не оставалось — первоклассников уже отпустили.

Проезжая по Хайтс-роуд в своем «саабе», Грейс сделала маленький крюк, чтобы посмотреть на город. Контуры Манхэттена отсюда, особенно ночью, казались россыпью бриллиантов на черном бархате. В груди что-то сжалось — Грейс любила Нью-Йорк. Еще четыре года назад чудесный остров был ее домом — они жили в лофте на Чарльз-стрит в Виллидж. Джек работал в крупной фармацевтической компании в отделе медицинских исследований, Грейс рисовала в домашней студии, презрительно морща нос при виде жительниц пригородов с их внедорожниками, вельветовыми джинсами и раздражающей трескотней о «милых крошках». Теперь она стала одной из них.

Припарковавшись у школы рядом с другими мамашами, Грейс выключила зажигание, вынула из сумки конверт «Фотомата» и оторвала верхний клапан. Фоторепортаж с ежегодного сбора яблок в Честере, куда они ездили на прошлой неделе. Джек с нездоровым блеском в глазах щелкал все подряд — ему нравилось быть семейным фотографом. Он считал это частью родительских обязанностей, чуть ли не жертвой, которую отец семейства обязан приносить жене и чадам.

Первый снимок. Восьмилетняя Эмма и шестилетний Макс на возу сена — плечи расправлены, щеки раскраснелись от ветра. Глядя на фотографию, Грейс почувствовала, как ее захлестнула волна любви, появившаяся откуда-то из глубин души. По спине пробежали мурашки. В этом суть материнства. Суть, явленная нам свыше через этих крошек. Грейс помнила, что в тот день обещали холод. В яблоневый сад всегда съезжается масса народу, и ехать ей совсем не хотелось. Теперь же, с умилением рассматривая снимки детей, она не могла не удивляться собственной глупости и нежеланию ехать.

Мамаши столпились у школьного забора, оживленно болтая и назначая встречи, кто к кому и когда придет играть. Яркая иллюстрация Америки в эру постфеминизма: лишь за двоими из восьмилеток пожаловали папаши. Одного Грейс знала — он уже больше года сидел без работы: потухший взгляд, медленная шаркающая походка, плохо выбритые щеки. Другой был журналистом-фрилансером, всегда как-то слишком охотно включавшимся в трескотню с молодыми родительницами. Видимо, холостяк или кто-то вроде.

В стекло постучали. Грейс подняла голову. Кора Линдли, ее лучшая подруга в Касслтоне, жестом показывала — открой, мол, замок. Грейс нажала кнопку, и через секунду Кора плюхнулась на пассажирское сиденье.

— Ну как провела вечер? — поинтересовалась Грейс.

— Паршиво.

— Жаль…

— Синдром пятого свидания.

Разведенная Кора казалась слишком сексуальной для обычно нервных и неприступных «женщин в поиске». В блузке с леопардовым рисунком и глубоким вырезом, обтягивающих брючках из спандекса и розовых лодочках, она резко выделялась на фоне широких брюк и бесформенных свитеров других мамаш. Они с подозрением пожирали ее глазами — женское население маленького пригорода порой ведет себя, как старшеклассницы.

— Что за синдром?

— Ну, ты редко встречаешься, верно?

— Редко, — признала Грейс. — Наличие мужа и двоих детей сильно изменили мой некогда свободный образ жизни.

— И зря! Видишь ли — только не спрашивай почему, — на пятом свидании буквально все мужчины заводят разговор о… как бы это поприличнее выразиться… О ménage á trois. [4]

— Да брось ты!

— Клянусь! На пятом свидании, самое позднее. Так, знаешь, чисто теоретически спрашивают, как я отношусь к ménage á trois, будто речь идет о мире на Ближнем Востоке.

— А ты?

— А я отвечаю, что просто обожаю эти «тройки» в постели. Особенно когда двое мужчин начинают целоваться взасос.

Смеясь, Грейс и Кора выбрались из машины — у Грейс разболелась нога. Прошло больше десяти лет, но ее по-прежнему коробило, когда окружающие пялились на ее хромоту, поэтому она осталась у машины, проводив Кору взглядом. Прозвенел звонок, и дети радостно повылетали из школьных дверей, как пушечное ядро. Разумеется, и таких мам большинство, Грейс высматривала только своего ребенка. Остальные, пусть это не покажется черствостью, интересовали ее не более чем окружающий пейзаж.

Макс появился во второй волне великого исхода первоклашек. Шнурок развязан, школьный ранец выглядит отчего-то непомерно огромным, вязаная шапка с надписью «Нью-Йоркские рейнджеры» сдвинута на ухо этаким французским беретом. Ее вновь захлестнула горячая волна материнской нежности. Макс проскакал по ступенькам, поудобнее пристраивая на плечах ранец. Грейс улыбнулась. Макс заметил ее и тоже расплылся в улыбке.

Он забрался на заднее сиденье «сааба», Грейс пристегнула сына к детскому сиденью и спросила, как прошел день. Макс ответил, что не знает. Грейс начала расспрашивать, что Макс делал сегодня в школе. Сын снова ответил, что не знает. Математику учили? А английский, естествознание? Как рисование, труд? В ответ мальчик пожимал плечами и бубнил свое «не знаю». Грейс кивнула: классический случай болезни Альцгеймера-в-начальной-школе. Не иначе детей принудили забыть все или вырвали клятву молчать. Одна из загадок жизни.

Только доехав домой и вручив Максу его любимый «Гогурт» — тот же йогурт, только в тюбике вроде зубной пасты, можно выдавливать прямо в рот, — Грейс смогла вернуться к фотографиям.

На автоответчике мигал индикатор. Одно сообщение. Проверяя, кто звонил, Грейс обнаружила, что номер не определился. Она нажала на кнопку и с удивлением услышала голос старого… друга — определение «знакомый» было бы слишком неуважительным. Впрочем, звонившего можно было смело назвать отцом родным, как ни странно это бы прозвучало.

— Здравствуй, Грейс. Это Карл Веспа.

Ему не было необходимости представляться. Прошло несколько лет, но Грейс сразу узнала этот голос.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация