Худая утомленная азиатка лет сорока высунула голову из-за двери смежного кабинета.
— Привет, Скотт!
— Здравствуй, Салли.
— Кто это с тобой?
— Грейс Лоусон. Она мне помогает.
— Очень приятно, — сказала Салли. — Сейчас я выйду.
Грейс разрешила детям играть в «Геймбой». Опасность видеоигр состоит в том, что они отрывают человека от реального мира. Прелесть видеоигр состоит в том, что они отрывают человека от реального мира.
Салли Ли открыла дверь:
— Проходите.
Она была одета в чистый хирургический костюм и туфли на высоких каблуках. Из нагрудного кармана торчала смятая пачка «Мальборо». В так называемом офисе словно пронесся один из легендарных ураганов времен колониальной Америки: множество бумаг каскадами, почти водопадом, свешивались с полок и с письменного стола, прижатые открытыми учебниками по патологии. Стол был старый, металлический — наверное, купленный на распродаже в какой-нибудь старой школе. Никаких фотографий, ничего личного, кроме огромной пепельницы в самом центре столешницы. По углам громоздились штабеля журналов, некоторые уже рухнули. Хозяйка кабинета, явно не морочившая себе голову поддержанием порядка, опустилась на стул, стоявший у стола.
— Сбросьте этот хлам на пол и садитесь.
Грейс сняла бумаги со стула и присела. Скотт Дункан сделал тоже самое. Салли Ли положила сложенные руки на колени.
— Скотт, ты знаешь, что я не умею разводить политес. К счастью, мои пациенты не жалуются. — Ли одна засмеялась своей шутке. — Теперь вы понимаете, почему у меня нет бойфренда. — Врач водрузила на нос очки и принялась перебирать папки. — Вы знаете, почему настоящие неряхи ничего не теряют? Они знают, где что лежит… Дудки, я не могу найти… А, вот она.
Салли Ли вытянула из стопки бурый скоросшиватель.
— Это отчет о вскрытии моей сестры?
— Да.
Салли протянула папку Дункану. Грейс подалась ближе и впилась взглядом в страницы. На каждой вверху было написано «Дункан, Джери», а ниже шли фотографии. Увидев на одной из них коричневый скелет на металлическом столе, Грейс смущенно отвернулась, словно подглядев чужой секрет.
Пристроив ноги на край стола, Салли Ли заложила руки за голову.
— Скотт, тебе как: всю песню с припевом об уникальных возможностях современной патологоанатомии или сразу результат?
— Песню пропустим.
— На момент гибели твоя сестра была беременна.
Дункан вздрогнул, словно от прикосновения электрошокера. Грейс не шелохнулась.
— Не скажу точно, какой срок, но не больше четырех-пяти месяцев.
— Не понимаю, — выдавил Скотт. — Должны же были сделать вскрытие сразу после пожара?
Салли Ли кивнула:
— Разумеется.
— Как же они такое пропустили?
— По-моему, они все видели.
— Но мне никто…
— А с какой стати? Ты кто был тогда, студент с юридического? Твоим родителям, может, и сообщили. Твоя сестра погибла в результате пожара, а беременность, видимо, сочли не относящимся к делу фактом.
Скотт Дункан сидел неподвижно, затем поднял глаза на Грейс и медленно перевел взгляд на Салли Ли:
— Ты можешь взять образец ДНК плода?
— Могу, но зачем?
— Сколько времени нужно для теста на отцовство?
Грейс не удивилась ходу мыслей Дункана.
— Шесть недель.
— А побыстрее?
— Быстрее можно сказать, кто отцом не является. Отсеять претендентов — это у нас скоро. А вот определить, кто папаша, раньше не получится.
Скотт повернулся к Грейс. Она поспешно сказала:
— Джери встречалась с Шейном Олуортом!
— Вы же видели снимок.
Да, Грейс хорошо помнила, какими влюбленными глазами Джери смотрела на Джека. Она не знала, что ее снимают, — все пятеро еще наводили красоту для фотосессии, и фотографу нечаянно удалось запечатлеть выражение лица Джери Дункан. Она смотрела на того, кто был ей больше чем другом.
— Ну что ж, давайте проведем тест, — вздохнула Грейс.
Глава 34
Чарлин держала Майка за руку, когда его веки наконец затрепетали и глаза приоткрылись.
Она закричала, позвала доктора. Тот, естественно, сказал, что это «хороший признак». У Майка были сильные боли; ему поставили инфузионный насос с морфином, но Майк не хотел засыпать. Он гримасничал и пытался перетерпеть. Чарлин, сидя у его изголовья, держала мужа за руку. Когда боль становилась особенно жестокой, Майк стискивал ей ладонь.
— Поезжай домой, — говорил он. — Ты нужна детям.
— Ш-ш-ш, — отвечала она. — Ты должен отдыхать.
— Здесь ты мне ничем не поможешь. Поезжай домой.
— Ш-ш-ш.
Понемногу Майк засыпал. Глядя на мужа, Чарлин вспоминала Вандербильт. Ее переполняли самые разные чувства — прежде всего, конечно, любовь и нежность, но, даже держа Майка за руку, даже ощущая сильнейшую привязанность к этому мужчине, разделившему с ней жизнь, даже исступленно молясь и заключая сделки с Богом, которого игнорировала так долго, Чарлин знала: эта вспышка не продлится долго, и это было ужасно. Ее захлестывали эмоции, но в глубине души Чарлин предчувствовала скорый отлив — и ненавидела себя за это.
Три года назад Чарлин посещала тренинг для тех, кто стремится к самоусовершенствованию, проходивший на стадионе «Континентал» в восточной части Резерфорда. Оратор вел занятия очень динамично, и Чарлин прониклась: купив записи всех занятий, она начала следовать советам преподавателя — ставить цели и достигать их, уяснять, чего она хочет от жизни, стараться видеть события в перспективе, выявлять и пересматривать свои приоритеты, делая их реальными, но даже когда она привыкла и жизнь начала меняться к лучшему, Чарлин знала — долго это не продлится. Все это временно — новый режим, программа тренировок, диета… Нечто похожее она ощущала и сейчас.
Им не суждено жить счастливо до конца дней.
Дверь за ее спиной открылась.
— Я слышал, ваш супруг очнулся?
Капитан Перлмуттер.
— Да.
— Я надеялся с ним поговорить.
— Придется подождать.
Перлмуттер сделал шаг в палату.
— Ваши дети под присмотром своего дяди?
— Он возит их в школу. Мы хотим, чтобы для них жизнь шла в привычном русле.
Перлмуттер подошел к Чарлин, не сводившей взгляд с Майка.
— Вы что-нибудь выяснили? — спросила она.
— Того, кто ранил вашего мужа, зовут Эрик Ву. Вам это что-нибудь говорит?
