– Вы знаете, кто такой этот Джон?
– Думаю, да.
– Я слушаю.
– Это парень, которого я знаю с детства. Его зовут Джон Асселта.
Лицо Пистилло вытянулось.
– Вы его знаете? – спросил я.
– Почему вы думаете, что она имела в виду именно Джона Асселту?
– Это тот, кто разбил мне нос.
Я рассказал о прошлом визите Призрака. Пистилло слушал с мрачной физиономией.
– Асселта искал вашего брата?
– Так он сказал.
Лицо Пистилло налилось кровью.
– Так почему же вы не рассказали мне этого раньше?
– И в самом деле странно: ведь вы мой лучший друг, я на вас всегда могу положиться…
– Что вы знаете о Джоне Асселте? – сердито спросил он.
– Он жил недалеко от нас. Все звали его Призраком.
– Один из самых опасных психов. – Пистилло покачал головой. – Это не мог быть он.
– Почему вы так думаете?
– Потому что вы с Кэти живы.
Наступило молчание.
– Он убил бы вас, не моргнув глазом, – продолжал Пистилло.
– Тогда почему Призрак не в тюрьме?
– Не будьте ребенком, Уилл. Он хорошо знает свое ремесло.
– Убийство?
– Да. Живет за границей, никто не знает, где именно. Работал на диктаторов Центральной Америки, на африканских царьков. – Пистилло опять покачал головой. – Нет, если бы Призрак хотел ее убить, она уже лежала бы в морге с биркой на ноге.
– Может быть, она звала другого Джона? – предположил я. – Или я не расслышал…
– Возможно. – Он задумался. – Мне непонятно еще одно: если Призраку или кому-то другому понадобилось прикончить Кэти Миллер, то почему не убить ее сразу? С какой стати возиться с вами?
Этот вопрос мучил и меня.
– А если он хотел меня подставить?
Пистилло помрачнел.
– Каким образом?
– Убийца приковывает меня к кровати. Потом душит Кэти. Потом… – Я взглянул ему в глаза. – Может быть, он хотел представить все так, будто это я убил ее?
– Так же, как произошло с вашим братом… Вы это хотите сказать?
– Да, именно так.
– Чушь собачья.
– Подумайте об этом, Пистилло. Ведь вам так и не удалось объяснить, почему на месте убийства нашли кровь моего брата!
– Потому что Джули Миллер защищалась.
– Глупости, вы сами в это не верите. Крови было слишком много. – Я подался вперед. – Одиннадцать лет назад подставили Кена, а сегодня кто-то хотел сделать то же самое со мной.
Он презрительно хмыкнул:
– Не придумывайте мелодраму. Я вам вот что скажу: полиция не верит в вашу историю с освобождением в духе Гудини. Они думают, что вы хотели убить ее.
– А вы что думаете?
– Здесь отец Кэти. Он готов вас линчевать.
– Естественно.
– Вас это, тем не менее, удивляет…
– Вы знаете, что я ни при чем. И, что бы вы ни говорили вчера, вы знаете, что Джули я тоже не убивал.
– Я велел вам не вмешиваться.
– А я не считаю нужным следовать вашим указаниям.
Пистилло глубоко вздохнул и кивнул:
– Ну что ж, ковбой, тогда поговорим по-другому. – Он шагнул ко мне и посмотрел прямо в глаза. Я не дрогнул. – Сядешь за решетку.
Я вздохнул.
– Свою норму угроз я на сегодня уже получил.
– Это не угроза, Уилл. Вас отправят в тюрьму прямо сейчас.
– Отлично, я требую адвоката.
Он посмотрел на часы:
– Уже слишком поздно. Ночь проведете в камере. А завтра предстанете перед судьей. По обвинению в вооруженном нападении и покушении на убийство. Прокурор потребует, чтобы вас не выпускали под залог, и сошлется при этом на историю с вашим братом. Полагаю, судья удовлетворит его требование.
Я открыл рот, но он жестом остановил меня:
– Не трудитесь возражать. Вам это вряд ли понравится, но мне все равно, виновны вы или нет. Я найду достаточно улик, чтобы вас осудить. А если не найду, то сфабрикую. Можете рассказать адвокату о нашем разговоре – я все буду отрицать. Вы подозреваетесь в убийстве и вдобавок одиннадцать лет помогали скрываться своему брату, тоже убийце. А я один из самых уважаемых людей в стране. Как вы думаете, кому поверит суд?
Я смотрел на него в упор:
– Зачем вы это делаете?
– Я предупреждал, чтобы вы не вмешивались.
– Что бы вы сделали на моем месте? Если бы это был ваш брат?
– Неважно. Вы меня не послушались. В результате ваша девушка убита, а Кэти Миллер чудом избежала той же участи.
– Я к этому непричастен.
– Не важно. Вы способствовали этому. Если бы вы меня послушались, то ничего подобного не случилось бы.
Он был прав, но я не сдавался.
– А вы сами, Пистилло? Если бы вы не замяли дело Лоры Эмерсон…
– Послушайте, я здесь не для того, чтобы заниматься взаимными обвинениями. Вы сейчас же отправитесь за решетку. И не сомневайтесь – я добьюсь, чтобы вас осудили.
Он направился к двери.
– Пистилло! – Когда он обернулся, я спросил: – Чего вы добиваетесь?
Он наклонился, почти касаясь губами моего уха, и прошептал:
– Спроси своего брата.
Глава 38
Я провел ночь в полицейском участке на Тридцать пятой улице. В камере воняло мочой, блевотиной и специфическим кислым потом, характерным для алкоголиков. И все-таки это было лучше, чем дешевый одеколон. Со мной сидели еще двое: уличный трансвестит, который не переставая хныкал и никак не мог определиться, сидеть ему или стоять, справляя малую нужду, и какой-то негр – этот просто спал. Никаких страшных тюремных историй я рассказать не могу: меня никто не бил, не грабил и не насиловал. Ночь прошла без происшествий.
Полицейские из ночной смены слушали компакт-диск Брюса Спрингстина. Как и все мальчишки из Джерси, я знал многие его песни наизусть. Это может показаться странным, но когда я их слышал, то всегда вспоминал Кена. Нам не приходилось переживать трудные времена, мы не гоняли на спортивных машинах – впрочем, судя по публике на концертах, где я бывал, это можно сказать обо всех поклонниках Брюса. Однако эти песни о борьбе и свободе не только находили отклик в моей душе, но и заставляли думать о брате. Даже в прежние времена, до убийства. Но в ту ночь, когда Брюс пел о «той, что так прекрасна», я думал о Шейле. И снова переживал все, что произошло, испытывая ту же самую боль.
