Я задал вопрос, который волновал меня с самого начала:
– Почему ты не рассказывал мне о Карли?
Он отдернулся, будто получил удар в лицо.
– Кен?
Брат смотрел в сторону.
– Может, не будем сейчас об этом, Уилл?
– Я хочу знать…
– Это вовсе не тайна. – Голос Кена звучал странно. Казалось, первоначальная уверенность возвращается, но не полностью. – Я был в опасности. Федералы взяли меня незадолго до ее рождения. Я боялся за нее и поэтому никому не говорил, что она существует. Ни одной живой душе. Я часто бывал там, но не жил с ними. Карли все время была с матерью и с Джули. Я не хотел, чтобы ее связывали со мной. Ты понимаешь?
– Да, конечно, – сказал я.
Кен улыбнулся.
– Что?
– Просто вспомнил лагерь.
Я улыбнулся в ответ.
– Мне нравилось здесь, – сказал он.
– Мне тоже. Кен…
– Да?
– Как тебе удавалось так долго скрываться?
Он усмехнулся. Потом произнес одно слово:
– Карли.
– Карли помогала тебе прятаться?
– То, что я никому не сказал о ней. Это спасло мне жизнь.
– Как это?
– Все искали беглеца, то есть одинокого мужчину. Максимум с подружкой. Но не семью из трех человек. И это помогало нам переезжать с места на место и не попадаться.
Это тоже было логично.
– Федералам тогда просто повезло, – продолжал Кен. – А может… Мне иногда кажется, что я сам хотел, чтобы меня поймали. Жить так, как мы жили, всегда в страхе, нигде подолгу не задерживаясь… Это тяжело, Уилл. Я так скучал по всем вам… Особенно по тебе. В общем, расслабился немного. А может, и сам хотел, чтобы все наконец закончилось…
– И они добились твоей выдачи…
– Да.
– И заключили с тобой еще одну сделку?
– Я был уверен, что они повесят на меня убийство Джули. Но когда встретился с Пистилло… В общем, ему был нужен Макгуэйн. Джули – так, между прочим… И они знали, что я не убивал ее, так что… – Он пожал плечами.
Кен рассказал о Нью-Мексико. Он так и не сообщил федералам о Карли и Шейле, чтобы уберечь их от опасности.
– Я не хотел, чтобы они приезжали ко мне так быстро, – тихо сказал он. – Но Шейла настаивала…
Он повторил то, что я уже знал: о двух бандитах, вломившихся в дом, о том, как убил их, бежал, позвонил Норе. Это был второй звонок в мою квартиру, о котором говорил Пистилло.
– Я знал, что они начнут ее искать. Отпечатки Шейлы были там повсюду. И если бы Нору не нашли федералы, то, уж во всяком случае, нашел бы Макгуэйн. Она должна была скрыться и переждать, пока все не закончится.
Кену потребовалось два дня для того, чтобы найти подходящего врача в Лас-Вегасе. Тот сделал все, что мог, но было уже поздно. Шейла Роджерс, женщина, с которой Кен прожил одиннадцать лет, скончалась на следующий день. Карли мирно спала на заднем сиденье машины, когда ее мать испустила последний вздох. Не зная, что делать, и надеясь, что это поможет Норе, Кен оставил тело Шейлы на обочине дороги и уехал.
Отец с Мелиссой подошли уже близко. Мы замолчали.
– И что потом? – тихо спросил я.
– Я оставил Карли с подругой Шейлы. Вернее, с кузиной. Там она была в безопасности. А сам отправился на восточное побережье.
Когда я услышал эти последние слова Кена… когда он сказал про восточное побережье, – все поплыло у меня перед глазами.
С вами когда-нибудь бывало такое? Вы слушаете, киваете, понимаете то, что вам говорят. Все кажется логичным, стройным, понятным… И вдруг… какая-нибудь мелочь, что-нибудь несущественное, часто даже не относящееся к делу, привлекает ваше внимание – и лавина начинает рушиться. Вы с нарастающим ужасом начинаете осознавать, что ничего не понимаете, что перед вами – чудовищная, фатальная ошибка.
– Мы похоронили маму во вторник.
– Что?
– Мы похоронили маму во вторник, – повторил я.
– Да, я знаю.
– Ты был в тот день в Лас-Вегасе. Верно?
Он подумал.
– Верно.
Я надолго замолчал.
– Что такое? – с тревогой спросил Кен.
– Я не понимаю…
– Чего?
– В день похорон… – Я запнулся, посмотрел на него, поймал его взгляд. – Ты был в тот день на кладбище с Кэти Миллер?
Что-то странное промелькнуло на его лице.
– О чем ты?
– Кэти видела тебя на кладбище. Ты стоял под деревом возле могилы Джули. Ты сказал Кэти, что невиновен, что вернулся для того, чтобы найти настоящего убийцу. Как это могло случиться, если ты был на другом конце страны?
Кен молчал. Я ждал ответа. И что-то во мне вдруг сжалось. Сжалось еще до того, как раздался голос. Голос, который снова заставил мой мир пошатнуться:
– Я все тебе наврала.
Мы обернулись – возле дерева стояла Кэти Миллер. Никто не сказал ни слова. Она подошла ближе.
В руке ее был пистолет. И пистолет был направлен на Кена.
У меня отвисла челюсть. Мелисса охнула. Отец крикнул: «Нет!» Но все это происходило где-то бесконечно далеко. Здесь были только я и Кэти. Она смотрела на меня, пристально, испытующе, пытаясь мне что-то сказать, объяснить то, что я не в силах был понять.
Я отрицательно покачал головой.
– Мне было всего шесть лет, – говорила Кэти. – Какой из меня свидетель… Что я могла понимать? Всего лишь ребенок, да? Но я видела твоего брата в ту ночь! И Джона Асселту тоже видела. Полицейские, конечно, могли сказать, что я их перепутала. И разве может шестилетка отличить страстные стоны от криков боли? Для нее это одно и то же, так ведь? Пистилло и его люди отбросили в сторону все, что я сказала. Им был нужен Макгуэйн! А моя сестра – так, всего лишь жалкая наркоманка…
– О чем ты? – выдавил я.
Кэти бросила взгляд на моего брата.
– Я была там в ту ночь, Уилл! Пряталась за старым отцовским сундуком. И видела все!
Она снова взглянула на меня – смело и уверенно.
– Джон Асселта не убивал мою сестру! Это сделал Кен.
Мой мир начал расползаться по швам. Ноги едва держали меня. Я снова потряс головой. Лицо Мелиссы было мертвенно-белым. Отец опустил голову.
– Ты видела, как мы занимались любовью, – сказал Кен.
– Нет. – Голос Кэти звучал спокойно. – Ты убил ее, Кен. Задушил удавкой, потому что хотел повесить убийство на Призрака. Так же точно, как задушил Лору Эмерсон – за то, что она хотела донести о торговле наркотиками в Хавертоне.
