– Которая?
– Старуха.
– Уверен?
– Тело нашли в Нью-Джерси. Мы идентифицировали его по серийным номерам грудных имплантатов. Скрывалась в католической школе в обличье монахини.
– Шутишь?
Кэл даже не улыбнулся. Он вообще не умел шутить.
– Ну а что, – Йетсу не хотелось произносить вслух имя Клайда, – насчет него?
Кэл пожал плечами:
– Понятия не имею.
– А пленка?
Кэл покачал головой. Да, этого Адам Йетс и боялся. Что закончится все не просто. Вернее, никогда не закончится. Он снова посмотрел на фотографии жены и девочек, потом оглядел просторный кабинет, грамоты и приказы о благодарностях на стенах, табличку со своей фамилией на столе. Теперь все это – семья, карьера, сама его жизнь – казалось призрачным и зыбким, точно завиток дыма, который невозможно удержать в руке.
– Надо ехать в Нью-Джерси, – сказал он.
Глава 19
Соня Макграт удивилась, услышав, как в замке повернулся ключ.
Вот уже больше десяти лет прошло после смерти сына, а фотографии Стивена в тех же рамках расставлены на столиках. Нет, к ним, разумеется, добавились другие. В прошлом году вышла замуж старшая дочь Сони Мишелл, и, естественно, появились ее свадебные снимки. Несколько в рамках украшали стену над камином. А новых фотографий Стивена уже никогда не будет. Они с мужем убрали все его вещи, перекрасили стены в комнате, отдали одежду в благотворительную организацию, но снимки эти убрать не решились.
Их дочь Мишелл, подобно многим невестам, предпочла групповые свадебные снимки. У жениха, симпатичного парня Джонатана, семья была большая. На фото красовались все. Соня с Кларком тоже снялись – позировали перед объективом с дочерью, с дочерью и будущим зятем, с родителями Джонатана. Но когда фотограф призвал сделать семейный снимок Макгратов, они отказались. Ведь на нем были бы Соня, Кларк, Мишелл и Кора, младшая дочь, но даже в такой светлый и радостный день на семейном снимке Макгратов зияла бы пустота, поскольку Стивена среди них уже не было.
Сегодня в большом доме стояла тишина. И началось это с отъезда Коры в колледж. Кларк опять «работал допоздна» – эвфемизм, заменяющий «спал со своей куколкой», – но Соне было все равно. Она никогда не упрекала его, не спрашивала, когда придет, потому что в присутствии Кларка дом становился еще более одиноким и тихим.
Соня поболтала бренди в бокале. Она сидела одна в темноте в так называемом просмотровом зале и искала какой-нибудь подходящий фильм на видео. Нашла что-то с Томом Хэнксом – сколь не покажется странным, но его участие, даже в самом дурацком фильме, почему-то действовало на нее успокаивающе. Но на кнопку пуска не нажимала.
«Господи, – подумала она, – неужели я достойна лишь жалости?»
Соня всегда была общительной, у нее было много преданных и замечательных друзей. Легче всего обвинить во всем их, мол, они устранились после смерти Стивена, старались исполнить свой долг, но постепенно под тем или иным предлогом отдалялись от нее, рвали связи.
Нет, это было бы нечестно по отношению к ним.
Это отчасти правда, но в том, как складывались в последние годы отношения с друзьями, Соня виновата сама. Она оттолкнула, отвергла их. Не хотела жалости и утешений, компаний, дружеских проявлений, сопереживания. Нет, ей вовсе не хотелось быть несчастной, но, вероятно, именно это состояние стало лучшей альтернативой.
Открылась входная дверь.
Соня включила маленькую лампу рядом с креслом. Вся остальная комната была по-прежнему погружена в полумрак. Затем она услышала шаги по отполированному паркетному полу в отделанном мрамором холле. Они приближались.
Соня ждала.
Секунду спустя вошел Кларк. Он ничего не сказал. Остановился в дверях и молчал. Соня, щурясь, всматривалась в лицо мужа. Показалось, что он постарел, но, может, лишь потому, что она давно не разглядывала мужчину, за которым была замужем. Он давно боролся с сединой, подкрашивал волосы. Закрашивал седые пряди с тем же тщанием, как и все остальное, что делал, но выглядела прическа все равно не лучшим образом. Кожа приобрела пепельный оттенок. И еще Кларк похудел.
– Как раз собиралась смотреть фильм, – сказала Соня.
Он продолжал молча смотреть на нее.
– Кларк?
– Я знаю, – промолвил он.
Нет, он имел в виду не фильм, который жена собралась смотреть. Что-то иное. Соня не стала спрашивать. Сидела неподвижно и тихо.
– Знаю о твоих встречах в музее, – добавил Кларк. – Уже давно знаю.
Соня решала, как лучше ответить. Очевидно, напрашивался ответ типа «Я тоже знаю о твоих похождениях», но он носит оборонительный характер, к тому же это несопоставимо. Ведь в ее случае речь идет не о любовной интрижке.
Кларк стоял опустив руки, пальцы подергивались, но в кулаки не сжимались.
– И давно знаешь? – произнесла Соня.
– Несколько месяцев.
– Так почему не сказал раньше?
Кларк пожал плечами.
– Откуда тебе известно?
– Я за тобой следил.
– Следил? Ты нанял частного детектива?
– Да.
Соня закинула ногу на ногу.
– Зачем? – воскликнула она, уязвленная таким странным предательством. – Ты что же, вообразил, будто я с кем-то сплю?
– Он убил Стивена.
– Это был несчастный случай.
– Вот как? Это он тебе так говорит за вашими музейными ленчами? Неужели ты обсуждала с этим типом, как он убивал моего сына?
– Нашего сына, – поправила его Соня.
Он взглянул на нее, такого взгляда она никогда не замечала прежде.
– Как ты могла?
– Что, Кларк?
– Встречаться с ним. Простить его…
– Ни о каком прощении речь не шла.
– Ну, тогда успокаивать.
– Не было этого.
– Тогда что же было?
– Сама не знаю. – Соня поднялась из кресла. – Послушай, Кларк. То, что произошло со Стивеном, было несчастным случаем.
Он возмущенно фыркнул.
– Придумала себе утешение, да, Соня? Внушила, что это несчастный случай?
– Утешение? – Ее пронзила боль. – Нет мне утешения, Кларк, и не будет. И не важно, убийство это или несчастный случай. Стивена больше нет с нами.
Он промолчал.
– И все же это был несчастный случай, Кларк.
– Он убедил тебя в этом?
– Напротив.
– О чем ты?
– Он сам не понимает, как это случилось. И живет под тяжким грузом вины.
