Максимальная сумма выдачи составляла здесь тысячу долларов. Мэтт взял банкноты. А потом начал думать, как лучше добираться до Рино.
Лорен сидела за рулем, Адам Йетс – рядом, на пассажирском сиденье.
– Объясните мне все с самого начала, – попросил он.
– У меня есть информатор, Лен Фридман. Примерно год назад мы обнаружили в темном закоулке два женских трупа. Молодые, чернокожие, у обеих отрезаны кисти рук, чтобы нельзя было произвести идентификацию по отпечаткам пальцев. Но у одной девушки оказалась странная татуировка на внутренней части бедра, логотип Принстонского университета.
– Неужели?
– Да.
Йетс покачал головой.
– Пришлось разместить информацию в газетах. Откликнулся лишь один человек – Лен Фридман. Он пришел и спросил: не видели ли мы у той же девушки еще одну татуировку, в виде лепестков розы, на правой ноге? Об этом в газетах не было ни слова. Ну и, понятно, он сумел нас заинтриговать, если так можно выразиться.
– Вы, наверное, решили, что он и есть преступник?
– Естественно. Но вскоре выяснилось, что обе девушки были стриптизершами. Исполнительницами эротических танцев – именно так называл их Фридман. Работали в Ньюарке, в какой-то дыре под названием «Хани Банни». Фридман оказался настоящим экспертом по части стриптиза. Это было его хобби. Он коллекционировал афиши, личные вещи, собирал всю информацию, знал настоящие имена танцовщиц, все их родинки, татуировки, шрамы. Ну, в общем, все до мельчайших подробностей. Полная база данных. И не только на местные клубы. Я полагаю, вы успели заглянуть на сайт «Лас-Вегас стрип»?
– Конечно.
– Тогда вам известно, как они распространяют открытки с рекламой стриптизерш, проституток и прочее?
– Да ведь я там живу, или вы забыли?
Лорен кивнула.
– Короче, Фридман собирал все эти открытки, как многие коллекционируют бейсбольные открытки, информацию на девушек. Неделями путешествовал, посещая злачные места. Мало того, он пишет просто академический труд на данную тему. Подбирает исторические материалы. Очень гордится тем, что в коллекции у него имеется бюстгальтер цыганки Роуз Ли. Есть вещички, которым больше ста лет.
Йетс поморщился:
– Очевидно, он желанный гость на разных вечеринках.
Лорен улыбнулась:
– Еще бы!
– Но к чему вы все это рассказываете?
– Скоро поймете.
– Хочу еще раз извиниться, – сказал Йетс. – Мне очень неловко, что я наговорил вам столько глупостей.
Лорен отмахнулась.
– Сколько у вас детей?
– Трое. Две девочки и мальчик.
– Возраст?
– Дочерям семнадцать и шестнадцать. Сэму четырнадцать.
– Семнадцать и шестнадцать, – промолвила Лорен. – Совсем взрослые барышни. Наверное, модницы?
Йетс улыбнулся:
– Вы не представляете!
– Фотографии есть?
– Никогда не ношу при себе фотографий.
– Почему?
Йетс заерзал на сиденье.
– Примерно шесть лет назад, – начал он, – у меня стащили бумажник. Понимаю, как это глупо. Я начальник отделения ФБР и оказался таким растяпой, что меня обчистил жалкий карманник. Поделом. Я тогда просто взбесился. Нет, не из-за денег или кредитных карт. Но я постоянно представлял, как какой-то ублюдок разглядывает снимки моих детей. Моих детей! Скорее всего он забрал деньги, а бумажник выбросил в канаву. А если нет? Допустим, он оставил себе эти снимки. Просто так, ради забавы. Может, он… ну, я не знаю, смотрит на эти фото с вожделением? Гладит грязным пальцем личики моих детей, воображает, что ласкает их?
Лорен нахмурилась:
– Или хвастается ими на вечеринках?
Йетс невесело усмехнулся:
– В общем, с тех пор я никогда не ношу снимки моих близких.
С Нортфилд-авеню они свернули к Уэст-Оринджу. Этот городок старел красиво. В большинстве случаев окраины городов щетинятся новостройками, и пейзаж выглядит нелепо и фальшиво, напоминая лысину с недавно пересаженными на нее волосами. В Уэст-Ориндже повсюду виднелись широкие зеленые лужайки, стены домов увивал плющ. Деревья высокие, с толстыми стволами. И дома не напоминали безликие коробки. Здесь были особнячки в стиле Тюдор, в средиземноморском стиле, они мирно соседствовали с домами, чьи черепичные крыши украшали готические башенки. Все они смотрелись немного старомодно, находились не в лучшем состоянии, однако в целом улицы были уютными и красивыми.
У въезда в этот дом стоял мотоцикл с коляской. Лорен притормозила рядом с ним. Они с Йетсом вышли из машины. Кто-то установил во дворе большую статую собаки, похожей на ретривера. Рядом на траве примостились две поменьше, миттельшнауцеров.
– Ваш информатор живет здесь? – спросил Йетс.
– Я же предупреждала, вы будете удивлены, – ответила Лорен.
Он пожал плечами.
Дверь отворила женщина, словно сошедшая со страниц журнала для домохозяек «Сьюзи». Клетчатый фартук и улыбка, которая у Лорен всегда ассоциировалась с религиозной фанатичностью.
– Лен внизу, в мастерской, – сказала она.
– Спасибо.
– Кофе не желаете?
– Нет, спасибо.
– Мам!
В комнату ворвался мальчик лет десяти.
– У нас гости, Кевин.
Кевин улыбнулся и сразу стал похож на мать.
– Я Кевин Фридман, – произнес он, протянул руку и встретился с Лорен взглядом. Рукопожатие было крепким. Затем он обернулся к Йетсу, тот смотрел удивленно. И ему тоже пожал руку и представился.
– Очень рад познакомиться, – проговорил Кевин. – Мы с мамой печем банановые хлебцы. Не желаете попробовать?
– Спасибо, позже, – промолвила Лорен. – Мы… э-э…
– Он там, внизу, – сказала «Сьюзи».
– Да, да, спасибо.
Они открыли дверь в подвал.
– Что за чудо они сотворили с этим мальчишкой? – изумленно пробормотал Йетс. – Своих ребят я даже не смог научить здороваться со мной первыми.
Лорен хмыкнула.
– Мистер Фридман? – окликнула она.
Навстречу им шагнул мужчина. За то время, что они с Лорен не виделись, волосы у Фридмана поседели на висках. Он был в светло-синем вязаном блейзере на пуговицах и брюках цвета хаки.
– Рад видеть вас снова, детектив Мьюз.
– Взаимно.
– Это ваш друг?
– Специальный агент ФБР из Лас-Вегаса Адам Йетс.
Едва Фридман услышал, откуда «друг» Лорен, как его глаза оживились.
