– Одна из сестер призналась мне, что видела в келье сестры Мэри Роуз мужчину. Я сразу заподозрила неладное, но никаких доказательств не было. К тому же мой долг – защищать репутацию школы. Я желала, чтобы расследование было проведено тихо и не бросало бы тень на сестру Мэри Роуз.
– И пришли ко мне.
– Да.
– А теперь, когда вы узнали, что ее убили?
– Она оставила письмо.
– От кого?
Мать-настоятельница протянула Лорен конверт.
– От женщины, Оливии Хантер.
Адам Йетс был близок к панике.
Он припарковал машину на приличном расстоянии от старой пивоварни и ждал, когда Кэл выполнит роль чистильщика. Никаких следов он оставить не может. Оружие Кэла проследить нельзя. Номерные знаки на машине тоже ведут в никуда. Нет, какой-нибудь сумасшедший может опознать в великане, гнавшемся за женщиной, его помощника, но привязать Кэла к убитому бармену не получится.
Возможно.
Нет, никаких «возможно» быть не должно. Адам Йетс попадал и в худшие переделки. Версия следующая: бармен первым направил ствол на Кэла. Там должны остаться его отпечатки. На месте убийства можно оставить пистолет, который нельзя проследить. А через несколько часов они уже покинут территорию штата.
«Ничего. Как-нибудь прорвемся».
Кэл уселся рядом, и Адам заметил:
– Грязно сработано.
Кэл кивнул:
– Так уж вышло.
– Тебе незачем было палить в нее.
– Моя ошибка. Но позволить ей уйти было нельзя. Если вдруг всплывут подробности ее прошлого…
– Рано или поздно всплывут. Лорен Мьюз знает.
– Верно, но без Оливии Хантер это ни к чему не приведет. Если ее схватят, она будет стараться выйти сухой из воды. А это значит, что любой, кому не лень, начнет совать нос в то, что случилось много лет назад.
Йетс почувствовал, как в груди у него словно все оборвалось.
– Не хочу… новых жертв.
– Адам!
Он взглянул на великана.
– В любом случае теперь поздно, – пробормотал Доллинджер. – Разве ты забыл? Или они, или мы. Нам надо найти Оливию. Лично я собираюсь ее отыскать. Если Оливию арестуют другие агенты…
– Она заговорит, – закончил за него Йетс.
– Вот именно.
– Тогда объявим ее в розыск как важного свидетеля по делу, – предложил Йетс. – Позвони им, скажи, пусть перекроют все ближайшие аэропорты и вокзалы. И если обнаружат ее, чтобы трогать не смели, а прежде уведомили нас.
– Обязательно.
Адам Йетс обдумывал следующий ход.
– Так. Давай вернемся в окружную прокуратуру. Наверное, Лорен откопала что-нибудь любопытное по Кимми Дейл.
Они ехали минут пять, и вдруг зазвонил телефон. Кэл поднес трубку к уху и рявкнул:
– Агент Доллинджер! – А потом молча и внимательно слушал, что ему говорят. – Пусть приземляется. Посади ей на хвост Теда. Нет, повторяю, нет, даже приближаться чтобы не смел! Вылетаю следующим рейсом. – Он повесил трубку.
– Что?
– Оливия Хантер, – произнес Кэл. – Уже летит себе преспокойненько в Рино.
– Опять Рино, – буркнул Йетс.
– Да. Родной дом ныне покойных Чарлза Тэлли и Макса Дэрроу.
– И еще нашей пленки, полагаю, – заметил Йетс и резко свернул вправо. – Все стрелки указывают на запад, Кэл. Думаю, нам тоже надо смотаться в Рино.
Глава 51
Таксист работал на компанию под названием «Рино райдс». Он затормозил, обернулся и оглядел Оливию с головы до ног.
– Вы уверены, что это то самое место, мэм?
Оливия молча смотрела перед собой.
– Мэм?
С зеркальца заднего вида свисал на шнурке резной крест. Бардачок был обклеен открытками с молитвами.
– Это Сентер-Лейн-драйв, 488? – спросила она.
– Да.
– Тогда то самое место, – Оливия полезла в бумажник, дала таксисту деньги. Он протянул брошюру.
– Вам туда заходить не обязательно, – произнес он.
На обложке красовался Иоанн Павел II. Оливия выдавила улыбку.
– Иисус любит вас, – сказал водитель.
– Спасибо.
– Отвезу вас куда пожелаете. Причем бесплатно.
– Еще раз спасибо.
Оливия вышла из машины. Таксист проводил ее долгим тоскливым взглядом. Потом отъехал, и она махнула ему рукой. Оливия подняла голову, прикрыла ладонью глаза. Неоновая вывеска гласила:
«„Похотливый бобер“ – Танцуют голые девочки».
Ее стала бить нервная дрожь. Старая реакция, подумала она. Она ни разу не бывала в этом заведении, но хорошо знала, что там творится. Знакомая до боли картина – вся стоянка усыпана мусором. Знакомы были и мужчины, толпящиеся у подиума, приглушенный свет, липкий от частых прикосновений шест. Она направилась к двери, понимая, что увидит внутри.
Мэтт боялся тюрьмы, вернее, возвращения в нее. А это ее тюрьма.
Кэнди Кейн проживет еще один день.
Оливия Хантер пыталась вызвать из небытия дух Кэндес Поттер, и вот девушка вернулась, но не в лучшем состоянии. Забыть, что рекомендуют психоаналитики и эксперты: необходимо стереть даже воспоминания о прошлом. Оливия и без них это знала. Она могла запихнуть Кэнди куда-нибудь в чулан или самую дальнюю комнату, запереть на замок, выбросить ключ. Она практически уже сделала это – ну, почти, – но тут возникло одно обстоятельство. Препятствие. Оно не позволяло плотно и навсегда закрыть дверь, сколько на нее ни дави.
Ребенок.
По спине у нее пробежали мурашки. «О Господи, – взмолилась она, – неужели моя дочь работает здесь?! Молю тебя, не допусти!»
Сейчас четыре часа дня. До встречи, назначенной на полночь, времени полно. Надо найти хотя бы комнату в мотеле, немного поспать. Ей удалось чуть-чуть подремать в самолете, но этого недостаточно.
Прилетев, Оливия сразу позвонила в штаб-квартиру местного отделения ФБР и попросила к телефону Адама Йетса. А когда ее связали с его офисом и ответил секретарь, повесила трубку.
Значит, Йетс вполне легитимное и невымышленное лицо. Как и его помощник Доллинджер.
Итак, два агента ФБР пытались ее убить.
Нет, никакого ареста или задержания не предполагается. Она слишком много знает. Что бы там ни задумали эти Йетс и Доллинджер, что бы ни было на этой чертовой пленке, они твердо вознамерились довести дело до конца, позаботиться о том, чтобы никто ничего о ней не узнал.
В памяти снова вспыли последние слова Клайда: «Только скажи мне, где она…»
