— Я беременна. — Сьюзи посмотрела на свой живот, словно он только что появился.
— Ну да, это я заметил.
— Жизнь, знаешь ли, хорошая штука. — Голос ее сделался мягким, задумчивым. — В общем, после всех тех лет, что была оторвой… я познакомилась с Лексом. Музыку он пишет классную, раньше так не писал. Теннисная академия процветает. В общем, все хорошо.
Майрон ждал продолжения. Взгляд Сьюзи остановился на животе, она словно видела, что в нем. Вероятно, так и есть, подумал Майрон.
— Тебе нравится быть беременной? — спросил он, просто чтобы поддержать разговор.
— То есть нравится ли носить ребенка, в чисто физическом смысле?
— Да.
— Не могу сказать, что я на седьмом небе от счастья, — пожала плечами Сьюзи. — Но я вполне готова к родам. И вообще это все интересно. Некоторые женщины обожают быть беременными.
— А ты нет?
— Ощущение такое, словно на мочевой пузырь поставили бульдозер. По-моему, женщинам нравится быть беременными, потому что это позволяет им чувствовать себя какими-то особенными. Вроде как маленькими знаменитостями. Большинство женщин проводят жизнь в тени, но стоит им забеременеть, как все вокруг начинают суетиться. Может, это прозвучит сурово, но мне кажется, беременные любят аплодисменты. Понимаешь, о чем я?
— Думаю, да.
— Ну а я свою долю аплодисментов уже получила. — Она подошла к окну и выглянула на улицу. Потом снова повернулась к Майрону. — Между прочим, ты заметил, какие у меня большие сиськи?
— Гм… — Ничего большего Майрон выдавить не решился.
— Подумать, так отчего бы мне не связаться с «Ла-Ла-Летт» на предмет новой фотосессии.
— Снимки во всех ракурсах?
— Вот именно. Эти птички могут отправиться в новый большой полет. — И она накрыла груди ладонями, на тот случай если Майрон вдруг подумает, что речь идет о каких-нибудь других птичках. — Что скажешь?
— Скажу, что ты просто ерундой занимаешься.
— Знаешь, я так счастлива. — Глаза ее увлажнились.
— Ну да, и я понимаю, чем это может быть чревато.
Сьюзи улыбнулась.
— Нет, демонов я отправила на отдых. Даже с матерью помирилась. Мы с Лексом более чем готовы к рождению ребенка. А демоны пусть остаются подальше.
— Ты что, снова взялась за старое? — Майрон так и привстал на месте.
— О Господи, я не о том. Я про других демонов. А в этом смысле мы с Лексом завязали.
Лекс Райдер, муж Сьюзи, представлял собой половину легендарного музыкального дуэта, известного под именем «Лошадиная сила», — откровенно говоря, значительно меньшую его часть, если сравнить с главной составляющей, потрясающим харизматиком Гэбриелом Уайром. Лекс был недурным, хотя и неровным музыкантом, но в любом случае вторым, Джоном Оутсом рядом с Дэрилом Холлом, Эндрю Риджли рядом с Джорджем Майклом, «Пусикет доллз» в полном составе рядом с Николь Шерзи… как ее там.
[3]
— Что за демоны в таком случае?
Сьюзи потянулась за сумочкой, вытащила из нее нечто, показавшееся Майрону на расстоянии фотографией, подержала секунду перед глазами и передала ему. Он, бросив беглый взгляд на листок, принялся ожидать продолжения. Так ничего и не дождавшись, он наконец просто констатировал:
— Это сонограмма твоего младенца.
— Точно. В возрасте двадцати восьми недель.
Снова повисло молчание. И снова его прервал Майрон.
— С ребенком что-нибудь не так?
— Нет, с ним все в полном порядке.
— С ним?
На сей раз Сьюзи Ти улыбнулась:
— Это будет мой собственный мужичок.
— Круто.
— Ну да. Кстати, вот одна из причин, что привела меня сюда: мы с Лексом хотим, чтобы ты стал крестным.
— Я?
— Ну да, ты.
Майрон промолчал.
— Что скажешь?
— Почту за честь. — У него глаза увлажнились.
— Ты что, плачешь?
Майрон опять промолчал.
— Да ты настоящая девчонка, — сказала она.
— Что-нибудь не так, Сьюзи?
— Может, и ничего. — И добавила: — По-моему, мне грозит беда.
— Как это? — Майрон пристально посмотрел на сонограмму.
И тут она ему показала. Показала два слова, которые еще очень долго будут глухо отзываться эхом в его сердце.
3
Час спустя в кабинет Майрона ввалился Уиндзор Хорн Локвуд-третий, известный тем, кто его боится (а это практически все вокруг), под именем Уин. Вид у Уина был чрезвычайно важный, ему вполне подошли бы черный цилиндр, фрак и стек в руках. Он, однако, предпочитал зелено-розовый галстук от Лилли Пулитцер, голубой блейзер с чем-то напоминавшим герб, брюки цвета хаки с отутюженной складкой, такой острой, что до крови можно порезаться, мокасины на босу ногу, и вообще выглядел так, словно только вышел в плавание на яхте «Олд мани».
— Сьюзи Ти заходила, — сообщил Майрон.
Уин кивнул, выдвинув вперед челюсть.
— Да, я с ней у входа столкнулся.
— Как она выглядела, подавленной?
— Не заметил, — сказал Уин, усаживаясь на стул. — А вот грудь заметил, она сильно увеличилась.
Уин есть Уин.
— У нее какая-то проблема, — сказал Майрон.
Уин откинулся на спинку и скрестил ноги, приняв обычную расслабленную позу.
— А подробнее нельзя?
Майрон повернул экран компьютера, так чтобы Уину было видно. Час назад нечто подобное проделала Сьюзи. Тогда он задумался над этими двумя словами. Сами по себе они были вполне безобидными, но ведь жизнь — это цепь обстоятельств. И при определенных обстоятельствах от этих двух слов кровь стыла в жилах.
Уин прищурился, полез во внутренний карман блейзера и вытащил очки для чтения. Обзавелся он ими месяц назад, и хоть Майрон сказал бы, что это невозможно, очки придавали Уину еще более высокомерный и самодовольный вид. В то же время выглядел он в них подобрее. Им с Уином до старости было еще далеко — очень далеко, — но, прибегая к аналогии из гольфа, которую Уин употребил, впервые надевая очки, «официально мы прошли девятую лунку».
— Что это у тебя, «Фейсбук»?
— Да. Сьюзи сказала, что таким образом она рекламирует свою теннисную академию.
