Он посмотрел за спину собеседника. К ним приближалась молодая женщина в инвалидной коляске с грандиозным сооружением в руках. Майрон поднялся было помочь, но Карл покачал головой, и он остался сидеть на месте.
— Один «Снеговик», — объявила женщина, водружая его перед Майроном. — Приятного аппетита.
Снеговик с трудом поместился бы в багажник автомобиля. Майрон подумал, что еще чуть-чуть, и стол перевернется.
— Это что, на одного? — спросил он.
— Ну да, — кивнула девушка.
— А ангиопластика или, может, укол инсулина к этой порции не полагаются? — осведомился Майрон.
— Впервые слышу, — рассмеялась она.
— Мистер Болитар, познакомьтесь с моей дочерью Кимберли, — представил ее Карл Сноу.
— Рада познакомиться. — Кимберли одарила его улыбкой — из тех, что и циника заставляют думать о божественном. Они поболтали минуту-другую ни о чем — оказывается, управляющей была Кимберли, а Карл — владельцем заведения, — а затем она вернулась за прилавок.
Провожая дочь взглядом, Карл заговорил:
— Ей было двенадцать, когда Алиста… — Он остановился, будто не мог подобрать верное слово. — За два года до того от рака груди умерла их мать. Ее смерть сильно подействовала на меня. Начал пить. Кимберли родилась с церебральным параличом. Ей нужен был постоянный уход. Ну а Алиста, как бы сказать… она, наверное, очутилась между молотом и наковальней.
Словно по сигналу, зал огласился громким смехом. Майрон оглянулся и посмотрел на именинницу. Она тоже весело улыбалась, рот ее был перемазан шоколадом.
— Мне совершенно не хочется задевать ни вас, ни вашу дочь, — сказал Майрон.
— Я готов поговорить с вами, — медленно произнес Сноу, — но при одном условии: вы должны пообещать, что это наша последняя встреча. Еще одного вторжения прессы в нашу жизнь я просто не выдержу.
— Обещаю.
Карл Сноу потер виски.
— Сьюзи хотела узнать обстоятельства смерти Алисты.
Майрон ждал продолжения, но так и не дождавшись, спросил:
— А конкретнее?
— А конкретнее, не убил ли Гэбриел Уайр мою дочь.
— И что же вы ответили?
— Что после встречи с мистером Уайром один на один я убедился в его невиновности. Что это была трагическая случайность и что я принимаю это объяснение. Я также сказал Сьюзи, что, поскольку наш с мистером Уайром разговор имел конфиденциальный характер, добавить мне больше нечего.
Майрон не сводил глаз с собеседника. Карл Сноу говорил с заученной монотонностью. Майрон ждал, когда же он поднимает на него взгляд, но так и не дождался. Сноу просто покачал головой и мягко произнес:
— Все никак не могу поверить, что ее нет.
Майрон так и не понял, кого он имеет в виду, Сьюзи или Алисту. Карл Сноу зажмурился и отвернулся в сторону Кимберли. Кажется, этого хватило, чтобы он немного приободрился.
— Вам не приходилось терять детей, мистер Болитар?
— Нет.
— Избавлю вас от банальностей. Да и вообще от объяснений избавлю. Я знаю, что обо мне думают люди: бесчувственный отец, который за хорошую мзду отпустил на волю убийцу собственной дочери.
— Но на самом деле это не так?
— Бывает, ребенка хочется любить наедине с самим собой. И оплакивать, бывает, тоже хочется в одиночку.
Майрон не совсем его понял и промолчал.
— Попробуйте мороженое, — сказал Сноу, — а то Кимберли заметит. У этой девочки глаза на затылке.
Майрон потянулся за ложкой и зачерпнул немного взбитых сливок пополам с чем-то похожим на заварной крем. Божественно.
— Ну как?
— Божественно, — сказал Майрон.
— Кимберли сама придумала этот сорт. — Сноу улыбнулся, но радости в этой улыбке не было.
— Она гений.
— Она хорошая дочь. И ей здесь нравится. С Алистой у меня все получилось не так, как нужно. Но второй такой ошибки я не сделаю.
— Это вы и сказали Сьюзи?
— Примерно. Я старался объяснить ей мою тогдашнюю позицию.
— Которая заключалась?..
— Алиста обожала «Лошадиную силу» и, как каждая девочка ее возраста, была без ума от Гэбриела Уайра. — По лицу Карла мелькнула тень. Он отвернулся. — Приближался день рождения Алисты. Прекрасный возраст — шестнадцать лет. Денег устроить большое празднование у меня не было, но я знал, что скоро будет выступление «Лошадиной силы» в «Мэдисон-сквер-гарден». По-моему, тогда они давали не так уж много концертов — честно говоря, меня не особенно это интересовало, — но тут я разузнал, что предполагается предварительная продажа билетов. Встал рано, часов этак в пять утра, и занял очередь. Посмотрели бы вы на нее. Никого старше тридцати, и я в этой компании часа два выстоял как минимум. Когда подошла моя очередь, первое, что сказала мне кассирша, пощелкав клавишами компьютера, что все, билеты кончились, но тут же спохватилась: подождите, говорит, есть последние два. По-моему, никогда в жизни я не был так счастлив, покупая что-нибудь. Словно это не билеты на концерт, а сама судьба. Словно так предназначено свыше, понимаете?
Майрон кивнул, по возможности неопределенно.
— До дня рождения Алисты оставалась еще неделя, и я решил выждать. Но Кимберли сказал. Мы оба умирали от нетерпения. То есть я хочу сказать, билеты эти карман прожигали. С вами когда-нибудь было такое? Купишь что-нибудь и ждешь не дождешься подарить.
— Конечно, — мягко выговорил Майрон.
— Ну вот, это тот самый случай. Однажды едем мы все трое в школу Алисты. Останавливаемся, я выношу Кимберли и усаживаю в коляску, Алиста тоже выходит, а мы стоим и облизываемся, как коты, только что полакомившиеся канарейками. Алиста делает гримасу, знаете, на манер девиц в ее возрасте, спрашивает: «Чего это вы?» Я достаю билеты, и Алиста… — Он замолчал на секунду, снова отматывая назад прожитые годы. — Алиста вскрикивает, бросается ко мне на шею и стискивает так крепко…
Его голос замер. Он потянулся за бумажной салфеткой, поднес было ее к глазам, потом передумал и просто опустил взгляд.
— В общем, Алиста пригласила на концерт свою ближайшую подругу. Потом они собирались пойти к ней домой переночевать. Но все обернулось иначе. Как — вы знаете.
— Да, печально.
— Давно это было. — Карл Сноу покачал головой.
— И вы ни в чем не вините Гэбриела Уайра?
— Виню? — Карл на минуту задумался. — Дело в том, что после смерти жены я не слишком-то много внимания уделял Алисте. Так что когда я потом, уже после всего, что случилось, задумался, то что получается? Взять того малого, который положил в зале глаз на Алисту. Кто это? Незнакомый человек. Охранник, пустивший ее за кулисы? Незнакомый человек. Гэбриел Уайр — тоже незнакомый. А я — отец, и я не следил за ней. Почему же я должен от других этого ждать?
