Джессика вынула из сумочки записную книжку. Несколько недель назад Нэнси прислала открытку — после окончания университета она получила место на кафедре и собиралась вернуться в городок к началу вступительных экзаменов. Отыскав ее номер, Джессика принялась нажимать кнопки.
После третьего гудка в трубке раздался голос автоответчика. Джессика оставила сообщение и решила заняться ящиками отцовского стола. В этот момент ее окликнули:
— Джессика.
Она оглянулась. В дверях стояла мать. На ее осунувшемся лице глаза казались просто огромными. Было заметно, что Кэрол едва держалась на ногах.
— Что ты здесь делаешь? — спросила мать.
— Так, осматриваюсь, — ответила Джессика.
Кэрол слабо кивнула.
— Что-нибудь нашла?
— Пока нет.
Кэрол уселась в кресло, глядя прямо перед собой невидящими глазами. Ее пальцы зашевелились, перебирая четки, но взгляд по-прежнему был устремлен куда-то в пространство.
— Кэти всегда улыбалась. У нее была такая чудесная, счастливая улыбка, озарявшая любую комнату, куда бы она ни входила. Вы с Эдвардом были намного серьезнее. Но Кэти… Кэти улыбалась всем и всему. Помнишь?
— Да, — ответила Джессика. — Я помню.
— Отец любил подшучивать над ней и часто говорил, что Кэти — прирожденный капитан команды болельщиц. — Кэрол усмехнулась своим воспоминаниям и добавила: — Ничто не могло испортить ей настроения. — Внезапно она запнулась, улыбка сбежала с ее лица. — Кроме меня, конечно.
— Кэти любила тебя, мама.
Кэрол глубоко вздохнула. Ее грудь тяжело вздымалась. Похоже, даже дыхание давалось ей с большим трудом.
— Я была строга с вами, девочками. Боюсь, чересчур строга. Я ведь человек старомодных взглядов.
Джессика промолчала.
— Я не хотела, чтобы ты и твоя сестра… — Кэрол опустила голову.
— Что?
Мать нервно затеребила четки. В комнате надолго воцарилось молчание.
— Ты была права. Кэти действительно изменилась, — нарушив тишину, сказала Кэрол.
— Когда?
— Когда она училась в выпускном классе.
— А что произошло?
Из глаз Кэрол брызнули слезы. Она беззвучно шевелила губами, стараясь что-то сказать, ее руки беспокойно шарили по подлокотникам кресла.
— Улыбка, — произнесла она наконец, пожав плечами. — Ее улыбка куда-то исчезла.
— Отчего?
Кэрол вытерла слезы. Ее нижняя губа дрожала. Сердце Джессики сжалось, однако она взирала на мучения матери с пугающим равнодушием, как будто перед ее глазами разыгрывалась слезливая мелодрама из числа тех, что показывают вечерами по кабельному телевидению.
— Я не хочу терзать тебя, — сказала Джессика. — Я лишь хочу отыскать Кэти.
— Я знаю, милая.
— Мне кажется, что исчезновение Кэти как-то связано с переменами в ее характере, — продолжала Джессика.
Плечи матери бессильно опустились.
— Милосердный Боже, — прошептала она.
— Я понимаю, тебе больно это слышать, — сказала Джессика, — но если мы сумеем найти Кэти, то сумеем найти и убийцу папы…
Кэрол подняла голову.
— Отца убил грабитель, — отрезала она.
— Я сомневаюсь в этом. По-моему, все это связано — исчезновение Кэти, гибель отца, все…
— Но как?
— Пока не знаю. Мы с Майроном продолжаем поиски.
Кто-то позвонил во входную дверь.
— Должно быть, это Пол, — сказала мать и направилась к выходу.
— Мама…
Кэрол замерла, но не обернулась.
— Что происходит? Я вижу, ты хочешь что-то сказать, но боишься.
Еще один звонок.
— Пойду открою дверь, — ответила мать и торопливо спустилась по лестнице.
— Значит, Фрэнк Эйк вознамерился тебя укокошить? — уточнил Уин.
Майрон кивнул.
— Это плохо.
— А ведь он даже не знает, какой я замечательный парень.
Друзья сидели на трибуне стадиона «Титанов». Сегодня Отто Берк скрепя сердце выпустил Кристиана на поле. Он, кажется, осознал, что стареющего Нила Декера пора отправлять на помойку.
Утренняя тренировка была посвящена бегу на короткие дистанции и занятиям по тактике, а после обеда спортсмены вышли на поле в полном облачении — неслыханное событие в это время года.
— Фрэнк Эйк — законченный мерзавец, — после недолгого размышления сказал Уин.
— Он любит пытать животных.
— Как это?
— У меня есть друг, который знал Фрэнка в детстве, — объяснил Майрон. — Он рассказывал, что любимым увлечением маленького мерзавца было гоняться за кошками и собаками и лупить их по головам бейсбольной битой.
— Девчонки, должно быть, были в восторге, — отозвался Уин.
Майрон кивнул.
— Полагаю, мои уникальные способности придутся тебе как нельзя кстати, — добавил Уин.
— Во всяком случае, в течение ближайших дней, — согласился Майрон.
— Полагаю также, что у тебя уже есть план действий.
— Продолжаю разрабатывать. И очень тороплюсь.
На поле появился Кристиан. Он двигался с той легкостью, которой отличаются выдающиеся атлеты. Войдя в центральный круг, Кристиан занял место во главе фаланги и приблизился к линии схватки.
— Полный контакт! — крикнул тренер.
Майрон взглянул на Уина.
— Не нравится мне все это, — пробормотал он.
— Что именно?
— Полный контакт в первый день тренировок.
Выкрикнув несколько номеров, Кристиан для разминки попрыгал на месте и поднял мяч, приготовившись дать пас.
— Проклятие! — выдохнул Майрон.
Линейный защитник Томми Лоренс, ветеран «Титанов», беспрепятственно бросился вперед. Кристиан заметил его слишком поздно. Нагнув голову, Томми врезался шлемом в грудь Кристиана и повалил парня на траву. Это был один из тех коварных приемов, которые не оставляют синяков, но причиняют адскую боль. На Томми навалились сразу двое, и Кристиан поднялся с земли, морщась и потирая грудь. Никто и не подумал помочь ему встать.
Майрон вскочил, но Уин дернул его за руку и, качая головой, усадил обратно.
В это время в сопровождении толпы прихлебателей к ним приблизился Отто Берк.
Майрон посмотрел ему в глаза. Отто засиял улыбкой, сочувственно почмокал губами и заявил:
— Я отдал за Кристиана целую кучу испытанных бойцов, но, видать, ребята не очень-то его испугались.
