— Мне надо к врачу, парень. Нога так болит, что я вот-вот сдохну.
— А ты не боялся, что вас поймают?
— Чего?
— Тебя не тревожило, что она может заявить об изнасиловании?
Горти тупо уставился на Майрона, словно тот вдруг заговорил по-японски.
— Ты спятил, парень? Кому она могла заявить? После того как отвалила мне кучу денег, чтобы замять дело? Стоило ей пикнуть, и все выплыло бы наружу. Вся грязная правда. Кристиан, мамочка, папочка, учителя — все узнали бы о ней, о том, что она хотела скрыть, за что платила деньги. Ну, допустим, у нее хватило бы духу проболтаться. На этот случай у меня есть фотографии, где мы с Уилли трахаем ее на вечеринке. И свидетели есть. Стоит предъявить эти снимки, и никто никогда не поверит, что ее изнасиловали.
Майрон вдруг вспомнил, что декан Гордон выдвигал точно такие же доводы. Великим умам свойственно единомыслие.
— Слушай, парень, я сейчас сдохну от боли.
— А после всех этих событий ты когда-нибудь виделся с Кэти? — с трудом выговорил Майрон.
— Нет.
— Это ты выбросил трусики?
— Нет, другой парень. Хотел сохранить на память, но, когда услышал, что она пропала без вести, испугался и выкинул их.
— Кто он?
— Я не буду называть имен.
— Будешь, — заверил Горти Уин и придавил башмаком его сломанную ногу. Этого оказалось вполне достаточно.
— Ладно, ладно… Как я уже говорил, нас было шестеро. Трое с моего курса, двое — с первого и один китаец.
Общество равных возможностей для насильников.
— Одного звали Томми By. Он был нашим вводящим. А еще там были Эд Вудс, Бобби Тейлор, Уилли и я.
— Ты назвал только пятерых.
Горти замялся.
— Слушай, парень, дай дух перевести. Трусы выкинул второй новичок, но он мой друг. До сих пор подбрасывает мне деньжат, когда я на мели. Я не могу просто взять и выдать его. Он теперь большой человек.
— Что значит «большой человек»?
— Ну, профессиональный футболист, и все такое. Я не могу назвать его имя.
Уин слегка надавил на сломанную ногу. Горти изогнулся дугой.
— Рики Лейн! — заорал он.
Майрон застыл, будто истукан.
— Атакующий защитник «Джетс»?
Глупый вопрос. Сколько профессиональных футбольных защитников по имени Рики Лейн могло учиться в Рестоне?
— Да. Слушай, парень, я больше ничего не знаю.
— У тебя еще есть к нему вопросы? — осведомился Уин у Майрона.
Тот покачал головой.
— Тогда отойди подальше, — велел Уин.
Майрон не двинулся с места.
— Я сказал: уходи, — повторил Уин.
— Нет.
— Ты слышал, что он говорил. Тебе никогда не удастся посадить его за решетку. Он сбывает наркоту детям, насилует ни в чем не повинных женщин, шантажирует, ворует и знай себе посмеивается.
Горти приподнялся на локтях.
— О чем вы толкуете, мать вашу?
— Уходи, — еще раз повторил Уин.
Майрон заколебался.
— Парень, я сказал тебе все, что знаю, — дрожащим голосом проговорил Горти.
Майрон неподвижно стоял над ним.
— Не оставляй меня наедине с этим бешеным ублюдком! — взвыл Горти.
— Уходи, — сказал Уин.
Майрон покачал головой.
— Нет, я останусь.
Уин пытливо взглянул на него, потом кивнул и приблизился к Горти, который без особого успеха пытался отползти подальше.
— Только не убивай его, — попросил Майрон.
Уин кивнул и принялся за дело. Он работал аккуратно и точно, как хирург. Выражение его лица ни разу не изменилось. Если он и слышал вопли Горти, то виду не подал.
Когда Майрон велел ему прекратить, Уин неохотно отступил на шаг, повернулся и побрел прочь. Майрон двинулся за ним.
Глава 39
Рики Лейн проживал в многоквартирном доме в одном из жилых районов Нью-Джерси. Уин остался ждать в машине. Майрон скорее ощутил кожей, чем уловил слухом, звуки бас-гитары, льющиеся из стереопроигрывателя Рики. Пришлось трижды позвонить и несколько раз постучать, прежде чем дверь открылась.
— Привет, Майрон.
Рики был одет в странную шелковую рубаху — то ли последний писк моды, то ли просто пижамная куртка, трудно сказать. Рубаха была расстегнута и открывала взору хорошо развитую мускулатуру. На Рики были штаны на резинке, ноги обуты в домашние тапочки. Может, на нем и впрямь пижама? Или какая-нибудь домашняя одежда. Или он репетировал, желая получить роль в «Дженни, мечта моя».
— Надо поговорить, — сказал Майрон.
— Заходи.
Музыка была не только оглушительной, но и омерзительной. Кто-то придал «Размазне» звучание Брамса, и получилась слюнявая блевотина. В убранстве квартиры преобладали плексиглас, черный и белый цвета, закругленные углы. Стереосистема занимала целую стену, огоньки индикаторов напоминали летающую тарелку из «Звездного пути».
Рики выключил проигрыватель, и тотчас наступила тишина. В груди Майрона прекратился трепет.
— Что стряслось? — спросил Рики.
Майрон бросил ему стеклянную колбу. Рики поймал ее и вопросительно уставился на гостя.
— Отлей-ка в нее, — велел Майрон.
— Чего?
— Я хочу, чтобы ты помочился в эту колбу.
Рики посмотрел на склянку, потом снова на Майрона.
— Ничего не понимаю.
— Ты слишком раздался за последнее время, — пояснил Майрон. — Потому что сидишь на стероидах.
— Черта с два, парень, я не из таких.
— Тогда гони мочу на анализ, да поживее. Я отвезу в лабораторию.
Рики молча таращился на колбу.
— Давай, Рики, я тороплюсь.
— Ты мне не мать родная, Майрон, а всего лишь мой агент.
— Правильно. Ты принимаешь стероиды?
— Не твое дело.
— Будем считать, что да.
— Считай как хочешь.
— У Горти покупаешь? Или после колледжа у тебя завелся новый поставщик?
Молчание. Потом:
— Ты уволен, Майрон.
— Ой, значит, я разорен. А теперь расскажи-ка мне об изнасиловании Кэти Калвер.
Опять молчание. Рики изо всех сил старался напустить на себя незаинтересованный вид, но у него явно не было способностей к языку телодвижений.
— Я все знаю, — продолжал Майрон. — Твой приятель Горти раскололся. Неплохой, кстати, парень. Настоящий душка.
