— Она когда-нибудь упоминала Александра Кросса?
— Угу, пару раз. Они вроде бы встречались.
— Как, по-твоему, у них было серьезно?
Крейн пожал плечами. Взглянув на пропуска, секьюрити позволил войти в раздевалку.
— Вряд ли. На первом месте для Валери был теннис, а парни всегда потом.
— Расскажи про академию Павла. Как там жилось Валери?
— Как жилось? — невесело усмехнулся Эдди. — Мы безостановочно играли в царя горы или войнушку. Главное — разбить других детей под орех и стать первым.
— А среди девчонок царицей горы была Валери?
— Самой настоящей царицей, — кивнул Эдди.
— Они с Павлом ладили?
— Да, особенно поначалу. Он, как никто другой, умел ее настроить. Валери часами тренировалась со спарринг-партнерами, а когда казалось, она больше и шагу не сделает, на корте появлялся Павел, и — бац! — у нее будто батарейки перезаряжались! Валери была очень талантливой теннисисткой, но только Павел знал, как разжечь в ней жажду к победе. При нем она буквально сметала соперниц с корта. Носилась вдоль задней линии, вперед — назад, на шпагат садилась, все свечи и укороченные доставала! Чудеса творила!
— А когда отношения испортились?
— Когда Валери начала проигрывать, — пожал плечами Эдди, будто иначе и случиться не могло.
— Что же стряслось?
— Не знаю. — Крейн остановился, о чем-то задумавшись. — Наверное, она просто наелась. Так со всеми происходит. Мы перегораем. Напряжение слишком велико. С самого детства плотный соревновательный график…
— Как отреагировал Павел?
— Пытался использовать все старые приемы. Видите ли, он сознательно насаждает в академии дух непримиримой конкуренции. «Чтобы выживали сильнейшие», — как он постоянно мне твердит. Но Валери перестала реагировать. Теннисисток среднего уровня она обыгрывала, а с сильнейшими: Штеффи, Габриэлой, Моникой, Мартиной — конкурировать больше не могла.
Эдди опустился в пластиковое кресло напротив своего шкафчика. Болитар устроился рядом.
— Ты говорил, что видел Валери за несколько дней до ее гибели?
— Угу, в фойе «Плазы». — Эдди снял тенниску. Боже, какой худой! В этом возрасте грудь у мальчишек впалая, кажется, ребра сердце приминают. — До той встречи мы долго не виделись.
— Что она сказала?
— Ну, мол, собирается вернуться в большой спорт. Валери очень этому радовалась, глаза сияли, как в старые добрые времена. Потом дала ваш номер телефона и велела держаться подальше от Менанси и «Тру-Про».
— А почему — не объяснила?
— Нет.
— Больше ничего не добавила?
Парень помолчал, мысленно возвращаясь в прошлое.
— Пожалуй, нет. Валери немного спешила. Вроде хотела куда-то пойти и что-то уладить…
— Что уладить?
— Не знаю, она не уточнила.
— В какой день вы встретились? — спросил Майрон.
— По-моему, в четверг.
— А время не вспомнишь?
— Наверное, около шести.
В шесть пятнадцать Валери звонила на квартиру Ричвуда. Что-то уладить… Что именно? Хотела уладить отношения с Дуэйном? Или предать их огласке? А если девушка перешла к угрозам? Решился бы Дуэйн на убийство, чтобы ее остановить? Нет, вряд ли, особенно если учесть, что в момент выстрела он подавал на матч в присутствии нескольких тысяч зрителей.
Эдди снял кроссовки, потом носки.
— Есть два билета на матч «Нью-йоркских янки» вереду вечером. Хочешь пойти?
— Мне казалось, вы этим не занимаетесь.
— Чем «этим»?
— Вылизыванием задниц.
— Занимаюсь, так же как и все другие агенты. Увы, это не ниже моего достоинства. Хотя тут я просто хочу как следует повеселиться.
— Я должен верить в искренность ваших намерений? — вставая, спросил Эдди.
— Только если ты очень умный парень.
Перед матчами Дуэйн любил быть один. Уин научил его медитировать sans
[26]
грязных видеокассет, так что парня часто видели сидящим в позе лотоса с закрытыми глазами. Лишняя назойливость и беспокойство Ричвуду не нравились, что в данной ситуации играло на руку Майрону. Особого желания встречаться с подопечным он не испытывал. Что бы ни случилось, его главная обязанность — помогать клиенту выступать наилучшим образом, особенно сегодня — в самый важный день карьеры Дуэйна. Любой разговор о вчерашнем свидании с Дианой Йеллер будет раздражителем, мощнейшим раздражителем. Придется подождать.
На трибунах не осталось свободных мест. Всем хотелось увидеть матч между американским выскочкой Дуэйном Ричвудом и великолепным Михалом Бришны из Чехии, экс-первой ракеткой мира, ныне занимающим пятую строчку в рейтинге. Майрон с Джессикой устроились в ложе для почетных гостей. В простом желтом сарафане Джесс выглядела потрясающе. Зрители мужского пола раскрыли рты от восхищения. Что же, ничего удивительного! Наверняка камеры сегодня будут то и дело поворачиваться в их сторону. Красота мисс Калвер плюс ее известность в литературных кругах — от такого коктейля ни один оператор не откажется!
Может, дать ей в руки визитку с координатами «Эм-Би спортс»? Нет, слишком пошло.
Заинтересованные личности уже заняли свои места. В угловую ложу набились Нед Тануэлл и другие представители «Найк». Нед махал руками, как обколовшаяся ЛСД мельница.
Через две ложи от них сидел круглолицый Рой О'Коннор — страдающий ожирением президент «Тру-Про». Рядом с ним Аарон: лоснящееся лицо обращено к солнцу, будто поглощая его лучи. Гангстер был в обычном наряде — белоснежном костюме без малейшего намека на рубашку. Среди соседей Болитар заметил и сенатора Кросса в ложе, заполненной седовласыми, похожими на адвокатов старцами. Единственное исключение — Грегори Кофилд. Майрону по-прежнему хотелось побеседовать с Грегори. Кто знает, вдруг после матча такой шанс представится? Пышногрудая блондинка на том же месте. Красавица снова помахала Майрону, но он решил не реагировать.
Повернувшись к любимой, Болитар встретил лучезарную улыбку.
— Ты такая красивая…
— Красивее той блондинки с большими буферами? — поинтересовалась Джесс.
— Кого?
— Силиконовой телки, которая глаз с тебя не сводит.
— Не понимаю, о ком ты! — возмутился Майрон. — Откуда ты знаешь, что грудь силиконовая?
Игроки вышли на корт и начали разминку. Через пару минут на трибуне появился Павел Менанси. Раздались редкие аплодисменты. Выражая свою признательность, Менанси помахал рукой. Ни дать ни взять папа римский перед прихожанами. Улыбка включена на полную мощность. Павел прошел к ложе «Тру-Про». Аарон поднялся, чтобы его впустить. Сияющий Менанси пожал руку Рою О'Коннору.
