Майрон взглянул на тренера так, будто тот говорил на суахили. Шла вторая четверть матча. Минимальный разрыв в счете.
– Какого черта ты ждешь, Болитар? Замени Эриксона. Быстро.
Леон хлопнул его по спине:
– Давай, парень.
Майрон встал. Его ноги болтались, как две растянутые струны. Мысли о расследовании и убийстве мигом выскочили у него из головы, точно их сдуло ветром. Он подбежал к столику судьи. Арена поплыла под ногами, как у пьяного. Почти машинально он скинул разогревающий халат, как змея сбрасывает кожу. Майрон кивнул судье.
– Вместо Эриксона, – произнес он.
Через десять секунд в зале объявили: «На замену Троя Эриксона вышел Майрон Болитар».
Майрон выбежал на игровую площадку и кивнул Эриксону. Игроки смотрели на него с удивлением, словно никто не ожидал его увидеть. Эриксон бросил на ходу:
– Смотри за Уоллесом.
Регги Уоллес. Один из лучших атакующих защитников в команде противника. Майрон встал к линии напротив него и приготовился. Уоллес расплылся в улыбке.
– Сигнал SOS! – воскликнул он, громко рассмеявшись. – Спасайся кто может!
Майрон взглянул на Терри:
– SOS?
– Сопляк, Олух и Салага, – объяснил тот.
Все вокруг тяжело дышали и истекали потом. Лишь Майрон чувствовал себя скованным. Он опять взглянул на Уоллеса. Мяч вот-вот вбросят в игру. Затем что-то отвлекло его внимание, и он поднял голову. У входа стоял Уиндзор. Он скрестил руки на груди. На мгновение их взгляды встретились. Уиндзор кивнул. Раздался свисток. Игра началась.
Регги Уоллес пустил в ход так называемый словесный пресс.
– Ну что, дохляк, повеселимся? – воскликнул он. – Я сделаю тебя своей подружкой.
– Сначала своди меня в кино, – ответил Майрон.
Уоллес скорчил презрительную гримасу:
– Убогая шутка, старикан. – Он слегка пригнулся, приготовившись к атаке, и покачал головой: – Зря я не позвал свою бабушку. Ты бы с ней поладил.
– Это твоя прежняя подружка?
Уоллес бросил на него жесткий взгляд.
– Уже лучше! – буркнул он.
Вбросили мяч. Регги попытался вытеснить Майрона из-под корзины. Отлично. Физический контакт. Лучший способ успокоить нервы. Они начали толкаться, как борцы на ринге. Болитар стоял намертво – веса и роста ему вполне хватало. Регги пытался отодвинуть его задом, но Майрон прирос к полу, уперев колено в спину Уоллеса.
– Черт, – пробормотал Уоллес. – Ну ты и силач.
В следующий момент он сделал движение, которого Майрон почти не заметил. Регги мгновенно развернулся вокруг его колена, не дав ему времени даже оглянуться, и, используя Болитара как опору, пружиной взвился в воздух. Майрону показалось, что рядом с ним стартовал космический корабль. Он беспомощно смотрел, как рука Уоллеса приняла пас на уровне кольца. На миг Регги завис в воздухе, взлетел еще выше, став как бы невесомым, и уже по пути вниз вскинул мяч над головой и с чудовищной силой вколотил его в корзину. Удар сверху.
Регги приземлился под гром аплодисментов. Его насмешки градом посыпались на Майрона.
– Добро пожаловать в НБА, бывший герой! Или – никогда не бывший! Да какая, к черту, разница? Тебе понравилось, а? Как я выглядел снизу? Скажи честно. У моих кроссовок классные подошвы, правда? Я крутой. Я очень крутой! Что ты почувствовал, когда я вбил мяч прямо тебе в рожу? Ну, давай, старикан, скажи мне.
Майрон старался его утихомирить. «Драконы» начали атаку и упустили мяч. «Иноходцы» опять ввели его в игру и перешли на сторону противника. Уоллес сделал обманное движение, нырнул между защитниками и выскочил у штрафной линии. Он поймал пас и мгновенно бросил. Крученый мяч мягко упал в сетку. Три очка.
– Слышал, как он пролетел, старик? – завопил Регги. – Со свистом! Самый лучший звук в мире, будь я проклят. В жизни не слышал ничего приятнее. Даже когда женщина стонет от оргазма.
Майрон взглянул на Уоллеса:
– У твоих женщин бывает оргазм?
Регги рассмеялся.
Болитар посмотрел на часы. За тридцать пять секунд его подопечный заработал пять очков. Майрон быстро посчитал в уме. Такими темпами Регги сможет получать по шестьсот очков за игру.
Вскоре на трибунах стали свистеть. Но теперь эти звуки не превращались, как раньше, в музыкальный фон. В них не было ничего похожего на тот ровный и невнятный гул поддержки, поднимающий тебя, словно серфингиста, на самый пик волны, или на раздраженное гудение в стане противника, неизбежное и по-своему даже приятное. Слышать, как тебя освистывают твои собственные фанаты, как вся публика в зале набрасывается на тебя, – такого с Майроном еще не случалось. Он отчетливо различал каждое слово, брошенное зрителями, насмешки и ругательства, которые они обрушивали ему на голову. «Научись играть, Болитар!», «Уберите этого сосунка!», «Сломай себе другое колено и проваливай с площадки!» Он старался не обращать на них внимания, но они резали его точно ножами.
Затем в нем взыграла гордость. Он не даст Уоллесу вести игру. Всеми мыслями, всем своим сердцем Майрон устремился к этой цели. Однако колено за ними не поспевало. Он двигался очень медленно. До конца четверти Регги Уоллес заработал еще шесть очков – всего одиннадцать. Майрон получил лишь два, за простой бросок. Он чувствовал, что превращается в «аппендикс» – бесполезного игрока, который лучше всего ведет себя тогда, когда его никто не замечает. Майрон старался не путаться под ногами у других и не мешать стремительным проходам Терри Коллинза. Все, что ему оставалось, – это ограничиваться пасами и поменьше держать мяч в руках. Один раз он увидел просвет в защите и попробовал пробиться за штрафную линию, но центровой «Иноходцев» остановил его у самого кольца. Зрители подняли возмущенный вой. Майрон взглянул наверх. Мать и отец сидели, как две статуи, на своих местах. Двумя рядами выше группа хорошо одетых болельщиков, сложив ладони у рта, хором скандировала: «Болитар – на мыло!» Майрон увидел, как Уиндзор быстро направился в их сторону. Он протянул руку заводиле группы. Тот оперся на нее и спустился вниз.
Странно, хотя Майрон продолжал «гробить» матч, ему не удавалось ничего сделать в обороне и еще меньше – в нападении, внутри его сидела прежняя уверенность. Хотелось играть дальше. Он упрямо ждал своего шанса, отказываясь признавать то, что ясно видели восемнадцать тысяч восемьсот двенадцать зрителей (если верить громкоговорителю). Майрон не сомневался – удача к нему вернется. Он немного не в форме, только и всего. Скоро все изменится к лучшему.
Это напоминало то, что Костолом говорил о людях, пристрастившихся к азартным играм.
Первая половина игры закончилась. Уходя с площадки, Майрон взглянул на своих родителей. Они встали и с улыбкой кивали ему сверху. Он тоже улыбнулся и кивнул в ответ. Затем посмотрел на места, где сидела горластая компания. Крикуны куда-то испарились. Уиндзор тоже.
