Майрон попробовал встать, но на него набросилась вся свора. Десятки, сотни руки повалили его обратно на пол. Он наугад махнул рукой и заехал кулаком в лицо. Раздался хруст, и человек упал. Остальные не дрогнули. Его опрокинули на мокрый пол, хотя он корчился и отбивался изо всех сил. Майрон слышал вокруг стоны. Его душил невыносимый запах перегара и немытых тел. Руки были теперь повсюду. Кто-то сорвал с него часы. Другой выхватил бумажник. Он сделал еще один выпад. Попал в чьи-то ребра. Опять стон. Человек упал.
Кто-то включил фонарь и направил Майрону в глаза. Точно в темноте на него наехал поезд.
– Довольно, – произнес голос, – отпустите его.
Руки уползли, как скользкие змеи. Майрон попытался сесть.
– Пока ты не сделал какую-нибудь глупость, – добавил голос над фонариком, – посмотри на это.
В ярком луче блеснул пистолет.
Из темноты кто-то крикнул:
– Шестьдесят баксов? И это все? Вот дерьмо.
Бумажник шлепнулся Майрону на грудь.
– Сложи руки за спиной.
Он повиновался. Кто-то крепко схватил его сзади за локти и стянул их так, что у него заныли плечи. На запястьях щелкнули наручники.
– Оставьте нас! – велел голос.
Майрон услышал шорох. Воздух словно прояснился. Где-то хлопнула дверь, но фонарь по-прежнему бил ему в глаза, не давая смотреть прямо. Наступила пауза. После долгого молчания голос произнес:
– Извини за неудобства, Майрон. Через несколько часов тебя отпустят.
– Сколько ты еще намерен бегать, Коул?
Уайтман рассмеялся.
– Это моя жизнь, – ответил он. – Я уже привык.
– Я не собирался ловить тебя.
– Какое облегчение, – фыркнул Коул. – Как ты про меня узнал?
– Не важно.
– Для меня важно.
– Я не стану за тобой гоняться, – пообещал Майрон. – Мне нужна только информация.
Снова пауза. Болитар щурился на свет.
– Как ты ввязался в это дело? – спросил Коул.
– Грег Даунинг исчез. Мне поручили его найти.
– Тебе?
– Мне.
Уайтман рассмеялся. Эхо громко запрыгало по стенам, как резиновые шарики, затем разрослось до оглушительного грохота и затихло.
– Что смешного? – проговорил Майрон.
– Так, шутка для посвященных. – Коул встал, луч фонарика поднялся вместе с ним. – Все, мне пора идти. Пока.
Молчание. Уайтман выключил фонарь, и подвал погрузился в кромешную тьму. Майрон услышал, как удаляются шаги.
– Ты не хочешь узнать, кто убил Лиз Горман? – крикнул он.
Шаги затихали. Потом щелчок выключателя, и под потолком вспыхнула тусклая лампочка. Ватт сорок, не более. Она почти не освещала помещение, но с ней было гораздо веселее. Майрон поморгал, чтобы избавиться от черных точек, оставленных на сетчатке ярким фонарем, и огляделся по сторонам. Вся комната была набита мраморными статуями, которые в беспорядке стояли и лежали на полу, кое-где перевернутые вверх ногами. Ладно, по крайней мере, здесь не склеп. Наверное, какой-нибудь церковно-музейный склад.
Коул вернулся и сел, скрестив ноги, перед Майроном. Его белая бородка осталась на прежнем месте, но теперь выглядела еще более неухоженной и клочковатой. Густая шевелюра торчала во все стороны, как копна сена. Он положил оружие рядом с собой.
– Я хочу узнать, как умерла Лиз Горман, – тихо произнес он.
– Ей проломили голову бейсбольной битой, – ответил Майрон.
Коул закрыл глаза.
– Кто?
– Именно это я пытаюсь выяснить. Пока все улики указывают на Грега Даунинга.
Уайтман покачал головой:
– У него было мало времени.
Майрон встрепенулся. Он попытался облизать губы, но рот стал слишком сухим.
– Ты тоже там был?
– На противоположной стороне улицы, в помойном баке. Как чертов Ворчун Оскар.
[23]
– Коул усмехнулся. – Хочешь, чтобы тебя никто не замечал? Притворись бездомным. – Неуловимым движением он поднялся, точно индийский йог. – Бейсбольной битой, – пробормотал Уайтман. Он потер переносицу, отвернулся и опустил голову. Майрон услышал подавленный всхлип.
– Помоги мне найти убийцу, Коул.
– Почему я должен тебе верить?
– Мне или полиции. Выбирай сам.
Уайтман задумался.
– Полиция ни черта не сделает. Они считают ее убийцей.
– Тогда помоги мне.
Коул сел на пол и придвинулся к Майрону.
– Мы не убийцы. Власти навесили на нас этот ярлык, и все ему верят. Но это неправда. Понимаешь?
Болитар кивнул.
Коул бросил на него жесткий взгляд.
– Ты со мной играешь?
– Нет.
– Не смей со мной играть! – воскликнул Уайтман. – Если хочешь, чтобы я с тобой общался, говори все начистоту. Будь честным… и я буду честным.
– Ладно, – согласился Майрон. – Тогда не надо кормить меня баснями насчет того, что вы не убийцы, а борцы за свободу во всем мире. Я не в настроении для революционных агиток.
– Разве я об этом говорю?
– Дело не в том, что вас преследуют коррумпированные власти, – продолжил Болитар. – Вы похитили и убили человека, Коул. Можешь приукрашивать это как хочешь, но факт остается фактом.
– Значит, ты в это веришь…
– Нет, постой, ничего не говори, я сам догадаюсь! – перебил его Майрон. Он сделал вид, будто задумался. – Правительство промыло мне мозги, верно? Всю эту историю состряпало ЦРУ, чтобы разобраться с группой молодых студентов, которые выступали против власти. Так?
– Нет. Но мы не убивали Ханта.
– Тогда кто его убил?
Уайтман помедлил. Он поднял голову и вытер ладонью слезы.
– Хант застрелился.
Коул взглянул на Майрона покрасневшими глазами, ожидая его реакции. Тот молчал.
– Похищение было мистификацией, – объяснил Уайтман. – Хант сам все придумал. Он хотел достать своего старика и решил, что самый лучший способ – вытянуть из него побольше денег. Но вскоре нас окружили те ублюдки, и Хант выбрал иной способ мести. – Дыхание Коула стало тяжелым и неровным. – Он выбежал из дома с пистолетом. Заорал: «Пошел ты в задницу, отец!» И вышиб себе мозги. Вспомни, как мы начинали. Мы были кучкой безвредных горлопанов. Выступали против войны, уклонялись от призыва. Накачивали себя наркотиками. Никаких силовых акций или агрессии. Ни у кого, кроме Ханта, даже не было оружия. Мы жили с ним в одной комнате, как лучшие друзья. Я бы никогда не причинил ему вреда.
