– Вы должны им гордиться, – сказал он.
– Я и горжусь.
Майрон повернулся и взглянул на Мейбел. Она не отвела взгляда.
– Прошло много времени, Майрон. Хорас всегда тебе доверял, но все изменилось. Мы теперь тебя не знаем. Эти люди, которые разыскивают Хораса… – Она замолчала и поднесла руку к опухшему глазу. – Ты это заметил?
Майрон сделал утвердительный кивок.
– На прошлой неделе пришли двое. Тоже хотели знать, где Хорас. Я сказала, что не знаю.
Майрон почувствовал, как лицо заливает краска.
– Это они вас ударили?
Она кивнула, не сводя с него глаз.
– Как они выглядели?
– Белые. Один очень здоровый.
– Насколько здоровый?
– С тебя, пожалуй.
В Майроне было шесть футов четыре дюйма роста, и весил он двести двадцать фунтов.
– А другой?
– Тощий. И много старше. У него на руке выколота змея. – Мейбел показала на свой огромный бицепс, чтобы он понял, где именно она видела татуировку.
– Пожалуйста, расскажите мне, миссис Эдвардс, что произошло.
– Я уже сказала. Пришли и стали спрашивать, где Хорас. Когда ответила им, что не знаю, высокий ударил меня в глаз. Маленький его оттащил.
– Вы в полицию позвонили?
– Нет. Но не потому, что испугалась. Таких типов я не боюсь. Но Хорас не велел.
– Миссис Эдвардс, – снова спросил Майрон, – где Хорас?
– Я и так наговорила лишнего, Майрон. Хочу, чтобы ты понял. Эти люди опасны. Откуда мне знать, может, ты на них работаешь. Может, они через тебя пытаются теперь узнать, где Хорас.
Майрон не знал, что и сказать. Если он будет доказывать свою непричастность, то только усугубит ее страхи. Он решил сменить пластинку.
– А что вы можете мне рассказать о матери Бренды?
Миссис Эдвардс оцепенела. Вязание упало на колени, очки свалились на грудь.
– С чего ты вдруг про это спрашиваешь?
– Вы помните, несколько минут назад я сказал вам, что в квартиру Хораса залезли?
– Я помню.
– Пропали только письма Бренде от матери. И Бренде постоянно звонят с угрозами. Однажды ей велели позвонить матери.
Лицо Мейбел Эдвардс побледнело. Глаза начали подозрительно блестеть.
Через минуту Майрон попытался снова.
– Вы помните, когда она сбежала?
Женщина пристально уставилась на него.
– Нельзя забыть день, когда умирает твой брат. – Голос ее упал до шепота. Она покачала головой. – Не понимаю, какое все это имеет значение. Аниты нет уже двадцать лет.
– Пожалуйста, миссис Эдвардс, расскажите мне, что вы помните.
– Что тут рассказывать, – промолвила Мейбел. – Она оставила брату записку и сбежала.
– Вы помните, что было в записке?
– Что-то насчет того, что, дескать, она его больше не любит и хочет начать новую жизнь. – Мейбел замолчала и взмахнула рукой, будто ей не хватало воздуха. Вынула из сумки платок и крепко сжала его в кулаке.
– Вы можете мне рассказать, какая она была?
– Анита? – Мейбел уже улыбалась, но платок все еще держала наготове. – Знаешь, это ведь я их познакомила. Мы с Анитой вместе работали.
– Где?
– В поместье Брэдфордов. Горничными. Молодые были, лет по двадцать. Я там всего лишь полгода проработала, а Анита целых шесть лет гнула спину на этих людей.
– Вы сказали, поместье Брэдфордов…
– Да, тех самых Брэдфордов. Анита была там служанкой. Больше прислуживала старой леди. Ей уж, верно, теперь за восемьдесят. Они все тогда там жили. Дети, внуки, братья, сестры. Как в «Далласе». Мне кажется, это неправильно. А ты как думаешь?
Майрон не нашелся, что ответить.
– Вот там я и познакомилась с Анитой. Мне она показалась приятной молодой женщиной, вот только… – Она подняла глаза в поисках подходящих слов и, так и не найдя их, тряхнула головой. – Словом, очень уж она была красивой. Не знаю, как еще и сказать. Такая красота, Майрон, выворачивает мужчинам мозги наизнанку. Вот Бренда, она, конечно, привлекательна. Экзотична, так это вроде теперь называют. Но Анита… Постой, я сейчас принесу фотографию. – Она легко поднялась и выплыла из комнаты. Несмотря на габариты, движения Мейбел отличались свободной грацией прирожденной спортсменки. Хорас тоже так двигался, сочетая вес с отточенной легкостью, казавшейся почти поэтичной. Ее не было с минуту. Вернувшись, она протянула ему снимок.
Майрон взглянул на него и обомлел. Потрясающе! От такой красоты коленки подгибаются и дух захватывает. Майрон понимал, какой властью над мужчинами могла обладать такая женщина. Джессика отличалась красотой того же свойства. Завораживающей и слегка пугающей.
Он повнимательнее присмотрелся к фотографии. Маленькая Бренда, лет четырех-пяти, держалась за руку матери и радостно улыбалась. Майрон попытался представить себе такую же улыбку на лице Бренды сегодня, но ничего не вышло. Мать и дочь были похожи, но, как правильно сказала Мейбел, Анита была куда красивее. Во всяком случае, с позиции классических канонов – черты лица правильные, чёткие, тогда как у Бренды – более крупные и расплывчатые.
– Анита поразила Хораса в самое сердце, когда убежала, – продолжила Мейбел Эдвардс. – Он так и не оправился. Бренда тоже. Она была совсем маленькой, когда мама исчезла. Три года кряду плакала каждую ночь. Даже когда уже заканчивала школу, рассказывал Хорас, иногда во сне она звала свою мать.
Майрон наконец оторвался от фотографии.
– Может быть, она и не сбежала, – сказал он.
Глаза Мейбел сузились.
– Что ты этим хочешь сказать?
– Может быть, она попала в беду.
На лице женщины появилась печальная улыбка.
– Я понимаю, – мягко произнесла она. – Ты посмотрел на снимок и не смог с этим смириться. Не хочешь поверить, что мать способна бросить такое милое дитя. Я знаю. Это тяжело. Но она поступила именно так.
– Записка могла быть подделкой, – заметил Майрон. – Чтобы сбить Хораса со следа.
Она покачала головой.
– Нет.
– Вы не можете знать наверняка…
– Анита мне звонит.
Майрон замер.
– Что?
– Не часто. Может, раз в два года. Спрашивает про Бренду. Я умоляю ее вернуться. Но она вешает трубку.
– А вы не догадываетесь, откуда она звонит?
Мейбел покачала головой.
– Сначала мне казалось, как будто из другого города. Знаешь, всякие шумы на линии. Но потом я решила, что она уехала в другую страну.
