– Хочешь подождать в машине? – спросил он.
Бренда отрицательно покачала головой.
– Нет, я немного погуляю.
На стенах холла висели офорты, изображающие цветы. Ковер – бледно-зеленого цвета. Справа – конторка дежурного. Слева – пластмассовая скульптура, напоминающая два рыбьих хвоста, слепленных вместе.
Постояльцы все еще завтракали. В основном это был фуршет. С десяток людей толпились вокруг столов с закусками. Своими движениями они напоминали танцоров – шаг вперед, ложка опускается в миску, шаг назад, шаг вправо, снова шаг вперед. Никто не сталкивался. Мелькали руки. Вся сцена немного смахивала на фильм о муравьях, один из тех, что передают по каналу «Открытия».
К нему подскочила хорошенькая официантка.
– Сколько вас?
Майрон, как умел, нацепил на лицо полицейское выражение, добавив капельку улыбки (по образцу и подобию Питера Дженнингса – весь из себя профессионал, но вполне доступный). И откашлявшись, спросил:
– Вы этого человека видели? – Вот так, в лоб. Без всяких предисловий. И показал ей газетную вырезку с фотографией.
Хорошенькая официантка внимательно в нее вгляделась. Она не стала спрашивать, кто такой Майрон. Который, собственно, и надеялся, его поведение подразумевало, что он – лицо официальное.
– Вам не меня надо спрашивать, – сказала официантка, – а Кэролин.
– Кэролин? – Майрон Болитар, попугай в роли сыщика.
– Кэролин Гандек. Это она с ним обедала.
Вот так вдруг возьмет и повезет.
– Не в прошлый ли четверг случайно? – спросил он.
Девушка немного подумала.
– Пожалуй, что так.
– А где мне найти мисс Гандек?
– У нее офис в подвале. В конце коридора.
– Кэролин здесь работает? – Ему сказали, что у Кэролин Гандек офис в подвале, и он сразу догадался, что она здесь работает. Ну просто Шерлок Холмс.
– Кэролин работает здесь с незапамятных времен, – дружески улыбнулась ему официантка.
– И чем же она занимается?
– Продуктами и напитками.
Гм. Ее профессия ему ничего не говорила – разве только Хорас задумал устроить вечеринку перед собственным убийством, что сомнительно. Тем не менее, появилась хоть какая-то ниточка. Майрон прошел по коридору и нашел ее офис. На этом везение кончилось. Секретарша сообщила ему, что мисс Гандек сегодня нет. А будет? Она не имела понятия. Майрон попросил ее домашний номер. Секретарша нахмурилась. Майрон не стал настаивать. Кэролин Гандек наверняка живет где-то поблизости. Узнать ее телефон и адрес будет легко.
Выйдя в коридор, Майрон позвонил в справочное бюро. Попросил телефон мисс Гандек в Ливингстоне. Мимо. Тогда он попросил поискать ее в Ист-Гановере или окрестностях. Есть! Ему дали номер в Уиппани. Он позвонил туда. На четвертом звонке подключился автоответчик. Майрон оставил сообщение.
Вернувшись в холл, он обнаружил, что Бренда одиноко стоит в углу. Лицо ее было бледным, глаза расширены так, будто кто-то ударил ее в солнечное сплетение. Когда он подошел, девушка даже не взглянула в его сторону.
– В чем дело? – спросил Майрон.
Бренда судорожно вздохнула и повернулась к нему.
– Мне кажется, я была здесь раньше, – сказала она.
– Когда?
– Давным-давно. Я плохо помню. Просто такое чувство… или воображение разыгралось. Но я думаю, что бывала здесь ребенком. С мамой.
Молчание.
– Ты помнишь…
– Абсолютно ничего, – перебила его Бренда. – Я даже не уверена, что это было именно здесь. Может быть, в другом мотеле. Но все же мне кажется, что здесь. Эта странная скульптура. Я ее уже видела.
– Ты в чем тогда была? – спросил он.
– Не помню.
– А твоя мать? В чем она была одета?
– Ты что, консультант по одежде?
– Я лишь хочу, чтобы ты вспомнила.
– Не выходит. Она исчезла, когда мне было пять лет. Ты с тех времен что-нибудь помнишь?
– Давай немного пройдемся, – предложил он. – Может, что и вспомнится.
Но ничего не вспомнилось, если, разумеется, было, что вспоминать. Майрон ничего и не ждал. В вопросах пробуждения памяти он разбирался слабо. Но все равно любопытно. И эпизод отлично укладывался в его сценарий. Когда они возвращались к машине, Майрон решил обнародовать свою теорию.
– Мне кажется, я знаю, что делал твой отец.
Бренда остановилась и уставилась на него. Майрон продолжал идти. Сел в машину, Бренда последовала за ним.
– Мне думается, Хорас пытался разыскать твою мать, – сказал он.
Бренда не сразу среагировала. Потом, откинувшись на спинку сиденья, спросила:
– Зачем?
Майрон завел двигатель.
– Ладно, но помни, я употребил слово «думается». Мне думается, что он именно этим занимался. Настоящих доказательств у меня нет.
– Хорошо, валяй дальше.
Он перевел дыхание.
– Начнем с телефонных счетов твоего отца. Первое. Он несколько раз звонил в предвыборный штаб Артура Брэдфорда. Зачем? Теперь мы знаем, что вас связывает с семьей Брэдфордов только одно.
– То, что моя мать работала у них горничной.
– Верно. Двадцать лет назад. Но есть еще что-то. Начав разыскивать твою мать, я немедленно наткнулся на Брэдфордов. Мне кажется, тут все связано. Скорее всего, твой отец пришел к такому же выводу.
На Бренду его гениальный вывод впечатления не произвел.
– Это все?
– Снова телефонные счета. Хорас звонил двум адвокатам, занимавшимся твоими стипендиями.
– И что?
– Зачем ему было им звонить?
– Не знаю.
– Бренда, с твоими стипендиями что-то нечисто. Особенно с первой. Ты ведь тогда даже в баскет не играла и все же получила странную стипендию, смогла учиться в отличной школе, да еще хватало на все остальное? Тут что-то не сходится. Стипендии так не даются. Я проверял. Ты была единственной обладательницей той первой стипендии. Они ее выдали всего однажды. Тебе.
– К чему ты ведешь?
– Кто-то создал эту стипендию с единственной целью – помочь тебе, дать тебе деньги. – Он сделал крутой поворот, проехав мимо лавки старьевщика, и вырулил на Сто седьмую дорогу. – Иными словами, кто-то пытался тебе помочь. Возможно, твой отец хотел выяснить, кто именно.
Он взглянул на нее, но Бренда не обернулась. Когда она заговорила, голос был севшим.
– И ты считаешь, что это была моя мать?
– Не знаю, – осторожно произнес Майрон. – Но зачем тогда твоему отцу так часто звонить Томасу Кинкейду? После средней школы этот парень не занимался твоими деньгами. Ты же читала письмо. Почему же Хорас так давил на него? Наверняка он считал, что у адвоката есть нужная ему информация. Иного объяснения я не могу придумать.
