– Сходить за барахлом, которое вертолетчики спрятали в пещере при эвакуации, – продолжил за него Седой.
– Вот-вот! – оживился полковник. – Только «барахло», как ты его назвал, – это новейшая разработка военных ученых. Попросту говоря – тепловизор… Аппаратура слежения принимает любой сигнал, испускаемый теплокровным существом, и передает на монитор. А компьютер анализирует изображение и распознает его. И ты видишь на экране монитора людей, лошадей, ослов! Это прорыв в разведтехнике! Представляешь?
– Да-а, – протянул Седой, – ослов – это хорошо!
– Да ну тебя с твоими шуточками! Короче! За утрату оборудования начальнику авиации уже вкатили по тридцать третье число включительно. Теперь они давят на нас, чтобы как можно быстрей вынести технику с территории, подконтрольной боевикам. Я понимаю, что ядро твоей группы сейчас небоеспособно, но ты же можешь подобрать людей из тех, что отдыхали, не были задействованы в ваши крайние выходы? У тебя же, насколько я помню, Джоник не ходил на этот выход, Немец отдыхал, Вано и Ящер. Еще ведь есть люди?
– Джоник не ходил, потому что нога прострелена. Немец и Вано – контужены. Ящер еще от шока не оправился, и т. д., и т. п… Ладно, когда выходим?
– Вот это другой разговор! – Начальник разведки вскочил. – Сейчас мчусь согласовываю с «вертушками». Завтра тебе снимают швы и выписывают из госпиталя. Ну, и пара дней на подготовку группы.
– Только имей в виду, – Седой тяжело поднялся. – Не ставь мне жесткие временные рамки. Я должен буду найти своего Костяна. Или хотя бы его тело… Негоже оставлять его в чужом лесу, слегка прикопанным, зверью на растерзание…
– Я думаю, утрясем этот вопрос. – Полковник, направившись к машине, обернулся: – Не больше суток на поиски Костяна! Больше не дадут, даже если я разобьюсь в лепешку.
– А я на большее и не рассчитывал…
Седой щелчком отбросил погасший «бычок» и захромал в палату.
Вечером пришли Джон и Ящер. Седой долго говорил с ними, обрисовывая обстановку в том месте, куда им предстояло идти, и ставил задачи. Когда прощались, сказал:
– Окончательный состав группы я определю завтра, когда выпишусь из госпиталя, но народ начните гонять по полной уже сегодня. Утром рано устройте подъем по тревоге и не менее десяти кэмэ с полной выкладкой! Посмотрите, кто сойдет с дистанции – тех отшить. С собою их брать нельзя. Кто выдержит – на список, и будем выбирать… Джоник, вечером сам проверь все оружие, в расчете на десять человек. Брать только «бесшумки» и одну «СВД». Без нее нам тяжко пришлось, когда нужно было работать на длинные дистанции. Пулеметов приготовь два. Саперов отбери троих толковых. Жаль, что Экстрима нельзя взять…
– Как это нельзя? – пробасил Джоник. – Да он как конь скачет около новой «хлорки»
[1]
, что взамен Никифоровны прислали. Пойдет как миленький!
– Вот это радует! Хотя я еще посмотрю на него. Нагрузки в горах несколько отличаются от постельных нагрузок…
Глава 2
Ханкала. Штаб группировки. Двумя днями ранее
Капитан Мухин сидел в курилке около штаба и поглощал одну сигарету за другой. Когда он распечатал вторую пачку, его наконец позвали на «ковер»…
В насквозь прокуренном кабинете командующего группировкой было столько генералов, что у бедного капитана от звезд зарябило в глазах и стало дурно. Если бы кто-то не подставил ему стул, он бы плюхнулся на пятую точку прямо посреди кабинета.
– Капитан Мухин! – гаркнул кто-то басом, и капитан вскочил, приняв стойку «смирно». – Доложите нам, как вы умудрились оставить противнику совершенно секретное оборудование, представляющее на сегодняшний день государственную тайну!
Капитан беспомощно оглянулся и увидел, что вопрос задал замкомандующего авиацией группировки. Пребывая в шоке от услышанного, он прокашлялся и осипшим голосом спросил:
– Я, прошу прощения, не понял вопрос: что я сделал?
– Повторяю, капитан! – Генерал вскочил, едва не опрокинув стул. – Спасая свою жизнь, вы оставили на подконтрольной врагу территории совсекретное оборудование, которое обязаны были вынести даже ценой собственной жизни!
Мухин, оглушенный и растерянный, не в силах понять, что от него требует его непосредственный воинский начальник, переводил отупевший взгляд с одного генерала на другого, затем на третьего… Он совершенно не был готов к ТАКОЙ постановке вопроса и словно полностью лишился дара речи.
– Ладно, сынок, сядь и успокойся. – Из-за стола вышел огромный дядька с обритой наголо головой, с погонами генерал-полковника на выгоревшей камуфлированной куртке. Он подошел к Мухину и выщелкнул из пачки сигарету. Чуть подрагивающей рукой капитан взял сигарету и прикурил от огня зажигалки командующего.
Положив тяжелую ладонь на плечо капитана, генерал сказал будничным тоном:
– Мы тут, капитан, из-за чего копья-то ломаем? Нам крайне важно доискаться до причины, по которой твой, акцентирую, именно твой вертолет был сбит в этом треклятом ущелье. И здесь нам без твоей помощи, как ты понимаешь, не обойтись. Поэтому давай мы так построим нашу беседу: ты начнешь прямо с начала – с монтажа на твоей машине секретного оборудования. Затем – постановка задачи на облет района и непосредственно полет. Нам нужно знать, на каком именно этапе подготовки и выполнения задания могла произойти утечка информации. Специально ли «духи» вели охоту за твоей машиной или их обстрел – чистая случайность…
Ободренный отеческим тоном генерала, капитан быстро взял себя в руки и ровным голосом начал доклад:
– Товарищ генерал-полковник, можно сразу же отбросить первую часть поставленного вопроса, поскольку монтаж и отладка оборудования осуществлялись на авиабазе в Моздоке, в закрытом боксе, под усиленной охраной. С документацией оборудования мы стали знакомиться в самый последний момент, то есть назначение оборудования даже для нас было тайной за семью печатями практически до получения полетного задания. На этом этапе подготовки ни один посторонний человек, не задействованный в монтаже и настройке системы, не вошел и не покинул территории бокса до самого завершающего этапа работ…
– Так, это уже хорошо! – сказал командующий. – Дальше, капитан.
– К полету нас готовил непосредственно начальник разведки группировки и командир группы авианаводчиков. На нашей полетной карте были обозначены разным цветом предполагаемые базы боевиков и точки расположения баз, нуждающиеся в проверке посредством нашей аппаратуры. Во время первого облета района я обратил внимание на утес, с которого позже мы были обстреляны, поскольку он присутствовал на карте как вероятная огневая точка противника. Но при первом облете техник, прапорщик Алексеев отрицательно помотал головой, показывая, что «духов» на утесе нет. Мы продолжили выполнение задания, но на обратном пути я решил зависнуть над утесом и дать время Алексееву более подробно рассмотреть его подножие. И вот когда я завис над утесом, прапорщик доложил, что там находится «ДШК» и к нему бегут «духи». Я начал маневр с одновременным набором высоты, и в этот момент прозвучала пулеметная очередь, повредившая хвостовую часть вертолета и рули управления. Я смог увести поврежденную машину на десять километров от места обстрела и посадить ее с минимальными разрушениями. На земле мы немедленно занялись демонтажом оборудования и укладкой его в специальные прорезиненные чехлы. При посадке, как вы знаете, серьезно пострадал прапорщик Алексеев. Но даже и он, раненый, помогал нам разбирать и прятать приборы…
