– Я понял, «Каскад»! Выполняю! И удачи вам, братишки!
Этот сеанс связи с группой Гладкова, к великому сожалению разведчиков, оказался последним. Сколько ни пытался впоследствии радист ГСН, да и сам Седой вызвать на связь морпехов, ответа не было.
Четырнадцатого января оборвалась связь и с группой капитана Калиниченко, который доложил, что его группа блокирована боевиками на пересечении улиц Лермонтова и Гикало и они ведут огневой бой. Но это будет позже…
Седой передал наушник с гибким поводком микрофона Майдану и сказал, обращаясь к радистам:
– Скоро двинемся. Ваша задача – ловить информацию. Мы вас прикроем, поскольку без вашей работы будем слепы и глухи и можем угодить прямо в ад!
Не отрываясь от наушников, разведчики покивали, и Седой отошел к основной группе, готовой начать выдвижение в непроглядную тьму грозненской ночи. Он распределил боевые тройки, разбавив своих разведчиков морпехами и десантниками, назначил старших и поставил каждой группе задачу на боевое применение.
Первой шла ударно-штурмовая группа, в которую вошли только «спецы» Седого, вооруженные бесшумным оружием. Они должны были, не раскрывая своего местоположения, пробивать коридор для остальных групп. Задача других групп была менее сложной – следовать боевым порядком вслед за головной группой и, сохраняя по возможности в тайне свое пребывание в тылу обороны «духов», проникнуть сквозь вражеские кольца обороны внутрь центрального района и захватить Президентский дворец.
После привычной команды «попрыгали!» разведчики, убедившись, что ничто из амуниции не звякает, стали выстраиваться в большом холле в походные порядки. Седой прошелся вдоль строя и осмотрел бойцов. Отметил стальной блеск в глазах и, удовлетворенный, прошел к входной двери. Несколько секунд он, присев на колено, прислушивался и присматривался к ночи, разлившейся за порогом. Седой сразу заметил, что интенсивность стрельбы в городе заметно снизилась, особенно в центре. Только на дальних подступах, ближе к окраинным районам, вспыхивали отдельные перестрелки. Он легко поднялся, чувствуя знакомый прилив адреналина, шагнул обратно в полумрак холла и подал знак на выдвижение головной группе.
Не издав ни единого шороха, разведчики исчезли во тьме. Выходя из здания, Тимоха обернулся и прощально махнул всем рукой. Выждав три минуты, необходимые ударно-штурмовой группе, чтобы рассредоточиться и разобрать секторы наблюдения, Седой скомандовал «пошли», и бойцы по одному стали покидать своды здания.
Через минуту временное пристанище разведчиков опустело…
* * *
Старший лейтенант Женя Гладков выглядел старше своих 23 лет. Наверно, потому, что имел крепкое атлетическое телосложение и всегда суровый, неулыбчивый вид. Он окончил Нахимовское училище, а затем Калининградское училище погранвойск, факультет специальной подготовки. Получил направление в морскую пехоту и очень гордился этим.
Группа Гладкова, оторвавшись от преследователей, оказалась на территории детского сада, где разведчики и отсиделись до наступления темноты в одном из его многочисленных помещений. Несколько раз мимо окон проходили небольшие группы боевиков, но в детсад не заглядывали.
В полной темноте, разрываемой лишь вспышками далеких пожаров, разведчики покинули здание и направились к Белому дому.
Несколько раз головной дозор вовремя обнаруживал секреты боевиков, которые в эту ночь почему-то активизировались, бдительно охраняя свои участки обороны. Их обходили стороной, но, как правило, уже в следующем проходном дворе вновь натыкались на дозоры «духов».
В попытках найти щель в обороне дудаевцев прошло несколько часов. В ходе бесплодных поисков, в утомительных переходах с улицы на улицу Гладков убедился, что практически все подходы к центру столицы находятся под контролем боевиков. Он хотел связаться с Седым и попросить совета, но рация, издав короткое шипение, мигнула красной лампочкой разряда аккумулятора и погасла.
Бойцы сидели на корточках под прикрытием навеса над кафе-«стекляшкой» с громким названием «Терек», а старший лейтенант Гладков усиленно думал, пытаясь сообразить, как бы поступил на его месте Седой. Он понимал, что скорый рассвет значительно осложнит положение группы и соответственно уменьшит шансы прорваться к Белому дому. Поэтому решать что-то нужно немедленно…
В это время, пригнувшись, подбежал к нему разведчик из состава головного дозора и прерывающимся шепотом доложил, что на них вышла группа капитана Калиниченко. Обрадованный Гладков тут же приказал проводить разведчиков Калиниченко к их ненадежному убежищу.
Вскоре Гладков уже обнимал своего командира.
Калиниченко за столь непродолжительное время их разлуки казался похудевшим и возмужавшим. Он рассказал, как они дважды нарывались на засады боевиков и с боем уходили от них, подвергаясь длительному преследованию. Как и группа Гладкова, его группа пыталась пройти по намеченному маршруту, но всюду на пути оказывались секреты «духов». Убедившись в бесполезности дальнейших попыток, он принял решение найти группу Гладкова и соединиться с ней, а затем выполнять боевую задачу общими силами.
Перед рассветом где-то совсем рядом разведчики услышали звуки разгорающегося боя.
Высланная на разведку группа, возвратившись, доложила, что на улице Комсомольской наши завязали бой с отрядом боевиков. Командир десантно-штурмовой роты 98-й гвардейской ВДД передал разведчикам просьбу по возможности ударить во фланг боевикам, чтобы смять их заслон и обеспечить продвижение штурмовиков к зданию Совмина.
Капитан Калиниченко, учитывая, что, действуя совместно с ДШР, они приближаются к конечной цели – Президентскому дворцу, принял решение присоединиться к бойцам роты. Он поставил задачи морякам, и с рассветом они вступили в бой.
Несколько попыток выбить боевиков с удерживаемого ими плацдарма окончились неудачей – сказался огромный перевес противника в живой силе и инженерная укрепленность переднего края. Только к ночи, измотав «духов» непрерывными атаками, применив отвлекающий маневр и свето-шумовые боеприпасы, деморализующие противника, бойцы ДШР вышли к зданию Совмина.
Но лишь на следующий день десантники, соединившись с моряками 3-й десантно-штурмовой роты и мотострелками, смогли полностью овладеть плацдармом и его ключевыми точками – зданиями Совмина, Главпочтамтом и Кукольным театром.
Семнадцатого января измотанные непрерывными боями подразделения, в том числе и группа капитана Калиниченко, по приказу командующего группировкой были выведены в пункты постоянной дислокации на отдых. Только 3-я ДШР сводного отряда морской пехоты как наиболее свежая, пополненная личным составом и усиленная мотострелками 19-й МСД, продолжала вести боевые действия, удерживая захваченные здания.
Уже на месте разведчики узнали из разведсводок, что противостояли им отборные силы дудаевцев – отряд спецназа «Борз» и «Абхазский батальон» Шамиля Басаева.
* * *
В трех кварталах от места выхода группы Седого и в нескольких сотнях метров от бывшей резиденции Дудаева, в подвале одного из зданий студенческого городка расположился штаб обороны Вооруженных Сил самопровозглашенной Республики Ичкерия. В штабе постоянно толпился разномастный, в большинстве своем бородатый люд, обвешанный оружием, как новогодняя елка игрушками. Тут же, в надежде на сенсацию, скучились журналисты разных зарубежных «голосов» и телеканалов. В отделенном от остальной разноцветной прессы углу, занавешенном плащ-палаткой, вещал Сергей Адамович Ковалев – известный в определенных кругах защитник прав «обездоленных» Россией крымских татар, чеченцев, ингушей, карачаевцев, балкарцев и прочих соратников немецко-фашистских оккупантов. Он никак не мог понять, как могла эта ужасная страна (в которой он, кстати, родился, вырос, получил бесплатное образование, бесплатную квартиру по профессорским нормам и т. д.) посягнуть на независимость маленькой, но гордой Ичкерии. Прижимаясь ртом к микрофону, он глумился над российскими солдатами, которые десятками гибли под пулями на улицах Грозного, выполняя приказ. Поливал грязью офицеров, которые, задавленные лимитами на патроны и обмундирование, видевшие боевую технику только в парках, поскольку не было горючего, чтобы освоить эту самую технику в поле, сами толком не умеющие стрелять, гибли на тех же улицах рядом со своими солдатами. Бесквартирные и безденежные, лишенные благодаря бездумным реформам военного образования основательных военных знаний, они тем не менее служили Отечеству, поскольку чувствовали в этом свое призвание и долг. И с честью выполняли его, отдавая свои жизни во славу России.
