— Очевидно, кто-то узнал. И заказал номер на карточку
Паушкина.
— Почему тогда он не отменил заказ, а поехал в номер? Если
кто-то чужой воспользовался его кредитной карточкой.
— Не знаю. Судя по всему, его просто обманули.
— Я не могу оперировать такими фактами. У меня должны быть
конкретные доказательства. Или конкретные факты.
— Его убили, — сообщил Дронго, — надеюсь, вы понимаете, что
его убили.
— Не будьте столь категоричны, — вмешался Иосиф Яковлевич, —
в нашем банке надежная служба безопасности. Сюда не мог войти посторонний.
— Посторонний его не убивал, — возразил Дронго, — это сделал
кто-то из ваших сотрудников.
— Выбирайте выражения, — посоветовал Гельдфельд, — здесь
солидный банк, а не притон для бандитов.
— Подождите, — попросил Катусев. Он был не просто
следователем, который работал уже больше восьми лет. Его отец и дядя тоже
работали в системе прокуратуры, и поэтому он мог считать себя потомственным
сыщиком. Катусев понимал, что подобная смерть Файзулина не могла быть случайной.
И это волновало его более всех остальных. Ведь он собирался триумфально
завершить расследование дела, отправив его на подписание обвинительного
заключения и передав в суд.
— Почему вы считаете, что убийца находится в банке? —
уточнил следователь.
— Радик Файзулин прилетел вчера в Москву и сегодня уже успел
побывать на приеме у двоих вице-президентов, — пояснил Дронго, стараясь не
смотреть в сторону Ребрина и Лочмеиса, — при этом оба высокопоставленных
сотрудника банка не захотели с ним серьезно разговаривать. Ребрин даже не стал
его слушать, а Лочмеис посоветовал ему писать фантастические романы.
— Какой он ловкий, — не выдержал Ребрин, — успел даже вам
все рассказать. Когда только он успел.
— Когда пошел на пятый этаж, — ответил Дронго, — итак, два
человека уже знали о его секрете. Или могли узнать. Он успел рассказать обо
всем и начальнику отдела Орочко, который поднялся на пятый этаж после обеда.
Уже трое. И еще программисты, которые были в его комнате. Он им тоже мог
сообщить о своей тайне. Об этой кредитной карточке, которой воспользовался
кто-то чужой.
— Я знаю еще одного человека, который узнал обо всем до его
гибели, — вмешался Ребрин, — это вы, господин Дронго.
— Верно. Но только с одной поправкой. Я пришел сюда впервые
и впервые увидел Радика Файзулина за несколько минут до его смерти. Вряд ли у
меня могло появиться желание столкнуть его с лестницы за столь короткое время.
А если серьезно, то я более чем убежден, что оба преступления так или иначе
связаны друг с другом. Кому-то очень нужно было, чтобы Радик замолчал и не
встречался ни с президентом банка, ни с прокурором. Кто-то боялся его
показаний.
— Что вы предлагаете? — спросил Гельдфельд.
— Искать причины убийства Паушкина и Файзулина. Реальные
причины убийства.
— Я не совсем понимаю, — вмешался Лочмеис, — вы адвокат или
сыщик?
— Меня попросили представлять интересы Ахмеда Абамова. И я
обязан сделать все, чтобы попытаться спасти моего клиента. Даже если для этого
нужно будет переквалифицироваться в сыщика.
— Не стоит, — сказал Катусев, — для этого есть
профессионалы. Мы все сами проверим. И показания Файзулина тоже. Заодно я хотел
бы узнать, кто был на пятом этаже в тот момент, когда сюда поднялся Файзулин?
Гельдфельд посмотрел на своих заместителей. И мрачно
ответил:
— Мы уже знаем, кто именно был на пятом этаже. Здесь
работает руководство банка и находится наш небольшой зал, где мы проводим наши
совещания. Поэтому на этаже были только несколько человек, присутствующие здесь
руководители нашего банка, наши секретари, двое охранников, которые обычно
сидят в другом конце коридора и… больше никого.
— В этот момент к господину Ребрину поднялся господин
Орочко, — напомнил Дронго, — ведь до этого он успел рассказать вашему первому
вице-президенту о моем визите.
— Откуда вы все знаете? — разозлился Ребрин.
— Знаю. Услышал, как вы его отчитываете, когда во второй раз
вошел в кабинет Орочко. Значит, он тоже был на пятом этаже.
— Возможно и был, — снова вмешался Гельдфельд, — но это все
равно ничего не доказывает. Среди наших сотрудников банка не может быть убийцы.
— И тем не менее кто-то толкнул Файзулина, — напомнил
Дронго, — и я уверен, что это был не несчастный случай.
— У вас есть доказательства? — спросил Иосиф Яковлевич.
— Нет. Пока нет.
— Тогда не нужно говорить.
Гельдфельд обернулся на Катусева.
— Я не знаю, что сегодня произошло, но очень надеюсь, что
любое происшествие в банке не будет известно журналистам. Это моя первая
просьба. И второе. Я надеюсь, вы уже поняли, что и с Ахмедом Абасовым у вас
произошла какая-то ошибка.
— Там совсем другой случай, — упрямо возразил Катусев.
— Два убийства подряд, это очень много, — устало сказал
Иосиф Яковлевич, — это уже целая система. Я математик по образованию и знаю,
что при построении некоторых систем они имеют тенденцию к геометрической
прогрессии. Мне очень хочется верить, что это не тот случай.
— Мы все проверим, — заверил его Катусев, — господин Дронго,
вы можете выйти со мной в приемную?
Дронго, поднявшись, пошел за следователем в приемную. Там
было много посторонних, и они вышли в коридор.
— Я уже все про вас узнал, — свистящим шепотом сообщил
следователь, — вы никакой не адвокат. Вы самозванец, пытавшийся меня обмануть.
На самом деле вся Москва знает, что вы известный аналитик, который занимается
частными расследованиями. Такой аналог Эркюля Пуаро или Шерлока Холмса. Только
частные детективы бывают в книгах. А в жизни им обычно не везет. Наши частные
детективы должны следить за женами обманутых мужей и любовницами олигархов. А
не заниматься расследованиями.
— Я не занимаюсь расследованиями. А пытаюсь помочь Абасову,
на которого вы повесили такое страшное обвинение.
— Это не тот случай. Он виновен и сам во всем признался. Это
в книгах бывает, когда очевидный убийца не совершал преступления, а его
сотворил кто-то другой. В жизни так не бывает. У меня двое свидетелей. В
комнате никого из посторонних не было. Из окна никто не мог уйти. Сама жертва
не могла нанести себе столько смертельных ударов. Таких чудес не бывает. Убийца
не может испариться, надеюсь, вы не верите в мистику.
— Я верю в коварный разум человека, который способен на
любую пакость, — ответил Дронго, — поэтому и пытаюсь понять, что именно здесь
произошло. И уверяю вас, что все не так просто, как вам кажется.
