— Может, они видели, как он вынимал нож из тела убитого? В
Древнем Риме в таких случаях говорили, что не следует торопиться с обвинениями,
может, этот человек только решил помочь жертве.
— Не получается, — безжалостно заявила Сабина, — они видели,
как он несколько раз ударил ножом. Он был весь забрызган кровью Паушкина. Нож
приобщен к делу в качестве вещественного доказательства.
— Если обстоятельства дела именно таковы, как вы сказали, то
я не совсем понимаю, чем именно могу помочь вам или вашему дяде. Извините меня,
Сабина, но я привык говорить правду.
Она вздохнула. Протянула руку к пачке сигарет, достала одну,
щелкнула зажигалкой, закурила. И немного помолчав, сказала:
— Я даже не знаю, как именно вы можете нам помочь. Только я
в вас очень верю. Я столько слышала о ваших способностях. Говорят, что вы самый
лучший эксперт, самый проницательный аналитик. Вы умеете распутывать самые
запутанные дела, умеете находить то, чего не видят другие.
— Но не в данном случае, — недоуменно ответил Дронго, — как
можно помочь человеку, который зарезал своего подчиненного на глазах у двоих
свидетелей и сам признается в этом преступлении. В моей практике бывали
невероятные случаи, но здесь явное убийство, и я не представляю, как можно
помочь вашему дяде?
— Не знаю. Я действительно не знаю. Его адвокат говорит, что
если бы не этот нож, то возможно ему удалось бы переквалифицировать статью на
менее тяжкую. Просто умышленное убийство. А так получается, что он заранее
готовился к этому преступлению.
— Какой был нож?
— Охотничий. Большой нож с характерными зазубринами. Такими,
наверно, режут крупных зверей, медведей или кабанов.
— Это был нож вашего дяди? Он вообще охотник?
— Нет. Я часто бывала у них дома и никогда не видела этого
ножа. И его жена ничего не знала об этом ноже. Мой отец действительно охотник,
а мой дядя вообще не любил охоты.
— Тогда откуда нож?
— Не могу понять. Но дядя утверждает, что это его нож.
— Интересно. Вице-президент банка зарезал охотничьим ножом
своего сотрудника. Впервые в жизни слышу о таком случае. Они давно были знакомы
друг с другом?
— Не очень. Паушкина перевели из филиала в Московской
области. А дядя Ахмед работал в банке уже восемь лет. Прошел путь до
вице-президента банка. И все считали, что он скоро будет первым вице-президентом
банка.
— Почему?
— Первый вице-президент должен был уходить на пенсию. Ему
уже шестьдесят пять. Ребрин Дмитрий Григорьевич. Все считали, что его заменит
Ахмед Абасов. В банке об этом говорили уже не стесняясь.
— И Ребрин об этом знал?
— Разумеется, знал.
— А кто президент банка?
— Гольдфельд Иосиф Яковлевич. Очень известный финансист. Его
фотографии часто мелькают в разделах светской хроники. Возможно, вы его видели.
Он любит бывать на разных мероприятиях.
— Как он относился к вашему дяде?
— Очень хорошо. Гольдфельд фактически один из главных
акционеров банка. И именно он все время продвигал моего дядю и готовился
сделать его своим первым вице-президентом.
— А ваш дядя вместо того чтобы спокойно дождаться
назначения, нашел охотничий нож и приехал в отель, чтобы зарезать своего
сотрудника. Глупо получается. Где он работал до того, как прийти в «Универсал»?
— В Сбербанке. Пять лет. Потом еще шесть или семь лет в
«Петрокоммерцбанке». А затем пришел в «Универсал».
— Значит, он работал финансистом почти двадцать лет. Верно?
— Да. Больше двадцати лет.
— Работал в финансовой области, где требуется выдержка,
спокойный анализ, терпение, умение работать с клиентами. И такой человек вдруг
берет нож и едет убивать своего сотрудника. Кстати, почему не на работу? Почему
нужно было ехать в отель?
— Вот поэтому я и пришла к вам, — она потушила сигарету в
пепельнице, — я тоже начала задавать эти вопросы. Ведь, если он хотел убить
этого Паушкина, то зачем нужно было ехать за ним в отель, рискуя не найти там
своего сотрудника. Легче было просто убить его в самом банке. Хотя следователь
прокуратуры считает, что все понятно. Вечером Паушкин ушел раньше обычного. И
кто-то вошел в его кабинет и все там перевернул. Следователь считает, что это
сделал мой дядя. Там нашли отпечатки его пальцев. Он говорил об этом адвокату.
Дядя сначала ворвался в комнату Паушкина, разгромил весь кабинет, а затем
поехал в отель, чтобы найти и убить его.
— Когда заканчивается рабочий день в банке?
— В шесть, как обычно.
— Где находится центральный офис банка?
— На Тверской.
— Оттуда до отеля совсем недалеко. Даже с учетом пробок, —
задумался Дронго, рассуждая вслух. — Если считать, что ваш дядя вошел в кабинет
Паушкина, устроил там разгром и затем вышел, то после этого прошло полтора
часа, прежде чем он появился в отеле, где нашел свою жертву. Многовато для
состояния аффекта. А ведь вы говорили, что он был забрызган кровью. Значит,
нанес несколько ударов.
— Девять, — кивнула Сабина, — медицинская экспертиза
установила, что девять ударов.
— Что-то не получается, — медленно произнес Дронго, — по
закону любое противоречие должно толковаться в пользу обвиняемого. Сначала
неизвестно откуда появившийся нож, затем разгромленная комната Паушкина. И
появление вашего дяди в отеле. Откуда он узнал, в каком номере находится
Паушкин. Он у кого-то об этом спрашивал?
— Не знаю, — растерялась Сабина, — по-моему, следователь не
проверял этой версии.
— И мотив, — напомнил Дронго. — Зачем ему убивать
заместителя начальника отдела. Или тот метил на его место?
— Нет. Конечно, нет. Куда Паушкин, а куда Ахмед Абасов.
Расстояние как от Земли до Луны.
— Тогда какой мотив? Что написал следователь?
— Личная неприязнь.
— Это не объяснение.
— Ничего другого нет. И дядя признается в убийстве.
Дронго поднялся. Сделал несколько шагов по комнате. Сабина
молча наблюдала за ним.
— Интересно, — пробормотал Дронго, — очень интересно. Мне
кажется, я впервые сталкиваюсь с подобным преступлением. Может, адвокату
следовало поговорить более откровенно с вашим дядей и объяснить ему, чем грозит
вынесение приговора. Это гарантированное пожизненное заключение. Нужно как-то
повлиять на вашего дядю, чтобы он боролся за свою жизнь. Может, у него были
иные мотивы для убийства?
— Он говорит, что нет, — Сабина тяжело вздохнула. Потянулась
к сигаретам. Взяла вторую, но не стала ее курить. Понюхала и положила перед
собой.
