Слова вырвались с такой силой, что все тело ее задрожало. Она закрыла лицо руками. Запястья были перевязаны, и бинты были прикрыты лентами телесного цвета. Я уже видел такие повязки на несостоявшихся самоубийцах.
— Я был рядом, когда он застрелился. Прежде чем покончить с собой, он сознался, что убил Ральфа Симпсона и Долли. И еще он сказал, что убил вас. Зачем он это сказал?
Ее глаза заблестели между пальцев, словно камешки на морском берегу:
— Понятия не имею.
— Зато я понимаю. Он знал, что оба эти убийства совершены вами. Он пытался взять на себя вину и сделать так, чтобы мы прекратили вас искать. После этого он устранился навсегда. Думаю, что ему уже не хотелось жить, слишком велико было бремя вины. Гибель Рональда Джеймета, возможно, и не была убийством, но и несчастным случаем ее назвать было нельзя. Он также понимал, что его роман с Долли привел к тому, что вы убили и ее, и Ральфа Симпсона. Впереди у него не было ничего, кроме вашего процесса и конца династии Блекуэллов. Того, что ожидает вас сейчас.
Она отняла руки от лица. Лицо ее странно блестело, словно его обжигали, как керамическое изделие.
— Я ненавижу династию Блекуэллов. Как жаль, что моя фамилия не Смит, или Джонс, или Гомес.
— Это мало что изменило бы. Сделанного не воротить.
— Нет. — Она уныло покачала головой. — Все безнадежно. Я здесь с раннего утра, думала, Господь услышит... Не вышло.
— Вы принадлежите к этой церкви?
— Я не принадлежу ни к чему на свете. Просто я пыталась обрести здесь покой. Когда вчера местные жители расходились после службы, они были такими счастливыми, умиротворенными.
— Они не убегали от прежней жизни.
— Вы называете это жизнью? — Ее лицо исказилось, словно она собиралась расплакаться, но слез не последовало. — Я изо всех сил старалась положить конец этой так называемой жизни. В первый раз вода оказалась слишком холодной. Во второй раз помешал отец. Он ворвался в ванную и все испортил. Он перевязал мне запястья и отправил сюда. Сказал, что мать меня не оставит. Но когда я приехала к ней в Ахихику, она даже ко мне не вышла. Она выслала к воротам Кейта, и он наврал мне с три короба, лишь бы я ушла. Она якобы уехала и взяла с собой все деньги...
— Он сказал правду. Я говорил и с ним, и с вашей матерью. Она вылетела в Калифорнию, чтобы вам помочь. Она ждет вас в Лос-Анджелесе.
— Вы лжете! — Все ее обиды разом заклокотали в горле. — Вы все лжецы! Лжецы и предатели! Кейт и выдал вам меня, да?
— Он только сказал, что вы приезжали к ним.
— Вот! — Она обвиняюще ткнула пальцем в мою сторону. — Меня все предали, в том числе и отец.
— Говорю вам, нет! Он сделал что мог, чтобы выгородить вас. Ваш отец любил вас, Гарриет.
— Почему же он предал меня, связавшись с Долли Стоун? — Она рубила воздух пальцем, словно прокурор.
— С мужчинами такое случается. Вы тут ни при чем.
— Ни при чем? Ничего подобного. Она настраивала его против меня еще с тех пор, как мы ходили в школу. Я была старше. Она была хорошенькой, как куколка. Однажды он подарил ей куклу ростом почти с нее. Потом он и мне подарил такую же. Но мне не нужна была кукла. Я уже вышла из того возраста. Мне был нужен мой отец!
Ее голос стал тонким, как у маленькой девочки. Он раздавался под древними сводами, словно ожившее прошлое.
— Расскажите про убийства, Гарриет.
— Зачем? Мне это не поможет.
— Думаю, что поможет. Иначе вы не оказались бы здесь.
— Я пыталась рассказать священнику. Но я плохо говорю по-испански. Вы не священник.
— Нет, я самый обыкновенный человек. Но вы можете мне все рассказать. Зачем вы убили Долли?
— Вы хоть понимаете, что я должна была это сделать? Сначала она украла у меня отца, потом мужа.
— Но разве Брюс не был ее мужем?
Она покачала головой.
— Их брак был просто фикцией. Как только я их увидела вместе, я это сразу поняла. Двое людей жили вместе, но смотрели в разные стороны. Брюс хотел положить этому конец. Он сам сказал мне это в первый же день.
— Почему вы оказались там в тот день?
— Отец попросил. Он боялся показываться там, но сказал, что никто ничего не скажет, если я зайду к ней и принесу деньги. В подарок. И еще я хотела взглянуть на ребенка. На моего братика. Мне казалось, что я увижу его и почувствую себя лучше. Когда отец мне рассказал о нем, у меня что-то внутри оборвалось. — Она подняла над головой кулаки и потрясла ими — не в мой адрес. И сказала, глядя в пространство между кулаками: — Там я встретила Брюса. И влюбилась в него с первого взгляда. И он влюбился... Только потом он изменился.
— Из-за чего?
— Из-за нее, с ее кознями. Как-то вечером он вдруг на меня напустился. Мы были в мотеле на той стороне Залива. Он сидел, пил виски моего отца и вдруг сказал, что не может бросить ее. Сказал, что заключил сделку, которую не имеет права разорвать. Я разорвала ее за него. Своими собственными руками.
Она сделала движение, словно рвала бумагу, потом ее руки безвольно упали вниз. В ее глазах появилось сонное выражение. В какой-то момент я боялся, что она упадет, но она взяла себя в руки и посмотрела на меня со странным сомнамбулическим вызовом.
— Я убила ее и взяла деньги. Я знала, где она их прячет — под матрасом в колыбельке. Мне пришлось вынуть малыша, он заплакал. Чтобы его успокоить, я взяла его на руки. Затем меня охватило желание взять его и бежать с ним куда глаза глядят. Я пошла с ним по дороге, но внезапно меня обуял страх. Было так темно, что я не видела дороги. Зато я прекрасно видела себя со стороны. Кошмарная женщина, бредущая сквозь тьму с ребенком на руках. Я боялась, что с ним что-то случится.
— Из-за вас?
— Да, — сказала она, опустив подбородок. — Я положила его в первую попавшуюся машину, чтобы с ним ничего не произошло. Я отказалась от него — и правильно сделала. По крайней мере, мой братик жив-здоров. — Это прозвучало как вопрос.
— Да, с ним все в порядке. Он у бабки. На днях я видел его в Цитрус-Хиллзе.
— Я тоже чуть было не навестила его, — призналась она. — В ночь, когда убила Ральфа Симпсона. Удивительно, как тебя преследуют какие-то вещи. Я думала, что уже прошла звуковой барьер, но той ночью услышала его плач в доме Стоунов. Меня так и подмывало постучаться в дверь и взглянуть на малыша. Я уже подошла к двери, но снова увидела себя со стороны. Кошмарная женщина, несущаяся во вселенской тьме, везущая в машине покойника.
— Ральфа Симпсона?
— Да. В тот вечер он пришел поговорить с отцом, я узнала пальто, которое было у него в руках, и перехватила его. Он согласился проехать со мной и обсудить ситуацию. Я сказала, что Брюс скрывается в доме на побережье, а он ответил, бедняга, что друзья Брюса — его друзья. Я отвезла его на побережье и заколола той серебряной штукой, что миссис Стоун подарила отцу на свадьбу. — Она ткнула себя кулаком в грудь. — Я собиралась выбросить труп в море, но передумала. Я боялась, что Брюс обнаружит труп до того, как мы с ним уедем. Я запихала тело в машину и поехала в Цитрус-Хиллз.
