— Только не Черчилля… — проворчал фюрер. — Что способно познать человечество, если к нему станут обращаться такими скверными устами, как уста Черчилля?! — вполголоса апеллировал он, но не к Консулу, а к Скорцени.
Тем временем Посланник Шамбалы невозмутимо извлек из бокового кармана небольшой аппарат, внешним видом своим очень напоминавший электрический фонарик, и навел его луч на темную стену. К удивлению Гитлера и Скорцени, там появились строчки текста, написанного германской «готикой»:
«Ни один азиатский завоеватель, ни Тамерлан, ни Чингисхан не пользовались такой славой, как он (Ленин). Его оружие — логика, его расположение души — оппортунизм. Его симпатии холодны и широки, как Ледовитый океан; его ненависть туга, как петля палача. Его предназначение — спасти мир, его метод — взорвать этот мир. Абсолютная принципиальность, в то же время готовность изменить принципам… Он ниспровергал все. Он ниспровергал Бога, царя, страну, мораль, суд, долги, ренту, интересы, законы и обычаи столетий; он ниспровергал целую историю и такую структуру, как человеческое общество.
Он один мог вывести Россию из трясины. Однако русские люди остались барахтаться в болоте. Их величайшим несчастьем было его рождение, но их следующим несчастьем была его смерть.
Уинстон Черчилль».
Посланник Шамбалы погасил экран и, опустив аппарат в карман, вернулся к своему креслу. Садясь в него, он забыл предложить сделать то же самое своим собеседникам, однако Скорцени почему-то показалось, что это не было проявлением его неуважения к истинным хозяевам замка. Просто в эти минуты шамбалист уже пребывал в каком-то ином мире, ином измерении и не придавал никакого значения условностям европейского этикета.
— Талантливые ученые; молодые арийцы, которые будут составлять генофонд будущих поколений рейх-арийцев; несколько легионов отборных воинов СС, способных составить надежный гарнизон «Базы-211»; отряды хорошо подготовленных пилотов и моряков; специально сформированные команды физически выносливых и, желательно, профессионально подготовленных пленных, представляющих собой рабочую силу; семенной фонд различных культур, предназначенных для подземных плантаций; набор учебников по естественным наукам и достаточно большой арсенал оружия… — все это следует готовить к отправке и переправлять в Антарктиду. Причем действовать следует быстро, решительно, интенсивно и… совершенно секретно.
— Секретность, Скорцени, — ворвался Гитлер в его монолог со своими наставлениями первому диверсанту рейха. — Жесточайшая секретность во всем, что хотя бы отдаленно касается «Базы-211».
— Можете считать Рейх-Атлантиду своим вторым фронтом, — продолжил Консул Внутреннего Мира, терпеливо выслушав фюрера, — на разворачивание которого следует мобилизовать все оставшиеся ресурсы нации. Все ее стратегические ресурсы. Специалисты Внутреннего Мира ознакомились с проектом вашей гигантской, по сегодняшним земным понятиям, подводной лодки, водоизмещением свыше пяти тысяч тонн. Там сделаны кое-какие поправки, которые позволяют уже завтра, без какого-либо риска, приступать к строительству этих подводных гигантов, чтобы затем использовать их грузоподъемность, то есть с минимальным вооружением на борту, на линии «База-211». Но главное заключается в том, что атланты усовершенствовали задуманный вами конвертор Ганса Колера.
— Конвертор? — поморщил лоб Гитлер и, только теперь с трудом оторвав взгляд от Консула, перевел его на Скорцени.
— Я еще только начал знакомство с секретными материалами «Базы», — суховато ответил первый диверсант рейха, чувствуя, что благоговейный трепет перед вождем нации, который еще час назад царил в его душе, постепенно развеивается. Перед ним уже был не богоподобный и всесильный фюрер, а человек, не оправдавший надежды тех, истинных хозяев рейха, благодаря которым он взошел на свой шаткий трон и какое-то время безбедственно удерживался на нем.
— Это особый преобразователь гравитационной энергии в электрическую, — напомнил ему Посланник Шамбалы, — который служит основой для магнитогравитационных двигателей. Именно тех, принципиально новых, двигателей, которые вы сможете установить и на сверхмощных субмаринах «Фюрер-конвоя», и на пробных, испытательных летающих дисках. Благодаря им субмарины смогут доходить до Рейх-Атлантиды без дозаправок, а гравитационное поле, которое будет создаваться во время их движения, сделает их почти неуязвимыми для торпед и глубинных бомб противника. Двигатели этого же типа вам будет позволено установить и на «Базе-211», что сделает вас независимыми от внешних поставок угля, нефти и всего прочего. К тому же во Внутреннем Мире мы обнаружили неисчерпаемые залежи урановой руды, топлива для новых видов электростанций… Впрочем, я, кажется, увлёкся.
— Но ведь, благодаря этому, м-м-м, как его там… конвертору, мы получаем доступ к сверхоружию, — сразу же воспрял духом Гитлер, и штурмбаннфюрер заметил, как просияло его посеревшее лицо, ожили уже, казалось, необратимо погасшие глаза. — Это и есть то чудо-оружие, которое мы обещали своей армии и своему народу!
— Вы неверно поняли меня, господин Шикльгрубер, — всякий раз, когда Посланник Шамбалы хотел унизить фюрера и поставить его на место, он прибегал к его настоящей фамилии. И Скорцени так и не мог понять: оскорбляет ли этот «великосветский» дипломатический ход Посланника Шамбалы самого фюрера или же, благодаря опыту предыдущих встреч, он с этим давно смирился. — Боевые летающие диски у вас появятся только после окончания войны и только у командования Четвертого рейха. Не вашего, ныне сущего, Третьего, а именно Четвертого. И те несколько гигантских субмарин, которые вы успеете построить, будут использоваться вами только на линии Германия — Рейх-Атлантида. Мы не позволим, чтобы это сверхмощное, а посему сверхсекретное оружие оказалось на вооружении армий, участвующих в нынешней войне.
— Но ведь перед нами полмира врагов! — воскликнул фюрер. — И вы, те, кто называет себя арий-атлантами, потомками древних арийцев, не можете предать нас в самый трудный период нашей борьбы.
— …Потому что в таком случае, — спокойно продолжил свою мысль Посланник Шамбалы и Консул Внутреннего Мира, — затеянная вами мировая война могла бы стать погибельном не только для наземного, но и для Внутреннего Мира. Вы и так слишком близко подошли к разработке ядерного оружия, хотя ни ваши фельдмаршалы, ни сами ученые-ядерщики представления не имеют о том, сколь губительным оно является не только для армии противника, но и для всего живого на земле, для самой планеты.
— Но разве не из ваших источников наши ученые получили подсказку, приведшую к идее создания такого оружия?! — вновь вспылил фюрер.
— Не из наших, — поджав губы, процедил Консул, однако фюрер то ли не расслышат его слов, то ли не успел их осмыслить.
— А ведь восставали мы против Востока и Запада только потому, — с прежней агрессивностью продолжал он, — что полагались на создание вашего чудо-оружия! Да-да, некоего чудо-оружия, которого миллионы моих солдат мучительно ждут на всем пространстве от Волги до Ла-Манша и Средиземного моря! И перед которыми я предстаю откровенным лгуном!..
