Впрочем, действительно, на протяжении нескольких столетий Шварцбург служил не только местом охотничьих сборищ южно-баварской аристократии, но и оплотом баварских монархистов и баварского сепаратизма. В свое время Геринг даже порывался приобрести его, но отпугнула мрачная слава Шварцбурга как вечного пристанища заговорщиков и местных масонов.
— Поскольку мне приказано быть начальником вашей охраны и комендантом замка, — сказал оберштурмфюрер, сопровождая рейхсмаршала в его шествии по небольшому крепостному двору замка, — то я отведу вам, господин Геринг, самый уютный и теплый зал его. Вместо замкового подземелья, в котором приказано вас всех содержать.
— Как рейхсмаршалу мне положен адъютант.
— Все остальные арестованные должны содержаться в подземелье, — мягко возразил Виттельсбах. — Исключение, сделанное для вас, еще можно будет объяснить вашим чином и заслугами, но как я смогу оправдать исключение, сделанное для кого-то из остальных арестованных?
И Геринг вынужден был признать, что обер-лейтенант СС прав. Уже после того, как крепостные ворота за ними закрылись, а Ламмерса и двух адъютантов эсэсманы-конвоиры увели в подвалы, он продолжал стоять посреди двора, осматривая стены и постройки. Видно было, что замок подвергался налетам авиации, поскольку часть стены была разрушена, как и верхняя часть центральной башни, явно пострадавшая от прямого попадания неразорвавшейся бомбы. К тому же явно небольшой.
— Мне говорили, что вы намеревались приобрести этот замок, — обратился к нему оберштурмфюрер, когда арестанты скрылись в подземелье и у входа в него появился часовой. — Тогда вы, конечно, и предположить не могли, что окажетесь в нем уже в ипостаси заключенного.
— Откуда у вас сведения о моих намерениях? — мрачно поинтересовался Геринг; у него не было желания вести с этим офицером каких-либо бесед. Хотя в душе рад был тому, что этот день жизни ему еще подарили. — Насколько я помню, эти намерения мои не разглашались.
— Видите ли, господин рейхсмаршал, в какой-то степени этот замок является и моим родовым гнездом; как-никак я ведь тоже, как и фельдмаршал Рупрехт
[91]
, принадлежу к баварской королевской династии…
— Позвольте, так вы?…
— Оберштурмфюрер Отто Виттельсбах, — вежливо напомнил комендант замка.
— То есть речь идет не об однофамильце императора?
— Мой отец был офицером личной охраны короля Баварии Людвига III Виттельсбаха
[92]
, хотя, при определенных обстоятельствах, тоже мог претендовать на трон.
— Как и вы, — явно льстил оберштурмфюреру арестованный Геринг, еще недавно точно так же претендовавший на «трон» всей Германии.
— Мое скромное воинское звание, как и не менее скромная должность, — вам известны, — молвил комендант, встречаясь взглядом с Герингом, И тот понял: начинается выгодный для них обоих торг.
— При том, что вы являетесь родственником фельдмаршала Рупрехта? — тотчас же принялся набивать себе цену рейхсмаршал.
— Мне потому и пришлось надеть мундир офицера СС, что слишком уж пристально в гестапо и СД следили за каждым из нашего рода, считая его родом сепаратистов.
«А ведь этот офицер способен помочь мне вырваться отсюда! — осенило Геринга, всегда с ненавистью отзывавшегося о баварских, саксонских и австрийских сепаратистах. — Надо только наладить более доверительные отношения с ним».
— Как только завещанная фюрером власть в рейхе перейдет ко мне, — молвил рейхсмаршал, входя в сопровождении оберштурм-фюрера в одну из комнат на втором этаже замка, в которой стояли высокие, наполненные старинными книгами полки, — мы сразу же вернемся к вопросу о вашем чине и вашем положении в послевоенной Германии.
— Не стану скрывать, что у вас очень сложное положение, господин рейхсмаршал, — вполголоса проговорил Виттельсбах, оглядываясь на дверь. — Фюрер наверняка покончит жизнь самоубийством, если только уже не покончил, и вся власть окажется в руках Бормана.
— В крайнем случае Борман сам пристрелит Гитлера, — попытался развить его мысль главком люфтваффе.
— Не зря же он так упорно цепляется за бункер рейхсканцелярии, — поддержал его оберштурмфюрер. — Вместо того чтобы искать спасения где-нибудь на окраинах Германии, как это, извините, сделали вы. А также Гиммлер, Дениц, Шелленберг и многие другие.
— Тем более что рядом с Борманом пребывает Геббельс, тот самый, яростно, фанатично настроенный Геббельс.
— Я могу чем-то помочь вам? — самым удачным образом прервал их философско-политический диалог комендант замка Шварцбург.
— Конечно, можете.
— Но речь не должна идти о побеге, — сразу же предупредил он. — Пока что не должна. Не та ситуация.
— Нужно передать две записки.
— Одна из них предназначается вашей супруге — любимой мною актрисе Эмме Зоннеман, а вторая?…
— Представителю люфтваффе при ставке фюрера генералу Коллеру, которого вы легко найдете в моем штабе.
— Это хорошо, что представителю при ставке. Это как-то оправдывает наш сговор. За записками зайду через полчаса. Бумагу и ручку вам сейчас принесет служанка.
«Генерал, — азартно схватился Геринг за доставленную ему престарелой служанкой ручку, — я нахожусь в замке Шварцбург. Передайте привет моему другу из люфтваффе. Вступайте в контакт с комендантом замка. И помните: времени у нас очень мало».
Оберштурмфюрер оказался по-королевски пунктуальным. Зайдя через полчаса, он молча взял у Геринга записки, даже не взглянув на написанное в них, сунул бумажки в карман галифе и так же молча намеревался уйти.
— Так, из чистого любопытства… — остановил его голос Геринга, — вы действительно являетесь сторонником возрождения Баварии как независимого государства?
— Пусть даже в конфедерации с другими германскими государствами, — почти мгновенно отреагировал Отто Виттельсбах. — При условии, что и во главе Германии будет стоять королевская особа. Претендент, причем вполне реальный, соответствующий всем династическим канонам, у нас есть. Я имею в виду обергруппенфюрера Августа Вильгельма
[93]
, одного из сыновей кайзера Вильгельма II. Замечу, что недавно обергруппен-фюрер побывал в Берхтесгадене и сам пожелал познакомиться со мной, поскольку хорошо был знаком с моим покойным отцом. В то время как на баварском троне очень хорошо смотрелся бы фельдмаршал Рупрехт. Эти кандидатуры обсуждались еще в 1927 году, на съезде германских, венгерских, украинских и прочих монархистов, который, напомню, состоялся еще в 1927 году здесь в Баварии, в Мюнхене
[94]
. И участником которого мне выпало быть.
