— Они повсюду, и наступают они на Берлин… — нервно ощупал свою кобуру Штанге, словно сейчас же собирался выступать на защиту столицы.
— Нетрудно предположить, что к Рождеству русские уже будут на ближних подступах к Берлину; зимние наступления всегда удавались им значительно лучше, чем нам. Впрочем, англо-американцы тоже не отстают. Пользуются тем, что наша армия истощена и что основные силы ее сосредоточены на русских фронтах.
— Невеселую картину вы мне нарисовали, обер-лейтенант.
— Если вам нужны утешения, слушайте «Германское радио», особенно выступления Геббельса.
Они встретились взглядами, и капитан-лейтенант прочел в его глазах злорадствующий сарказм. Спорить с этим человеком или же просто возражать ему было бесполезно: перед ним были глаза разуверившегося фанатика.
— Понятно, — вздохнул Штанге, не пытаясь оспаривать доводы хозяина субмарины.
— Так что подумайте, есть ли смысл возвращаться в наш благословенный рейх.
Штанге вопросительно взглянул на сорокалетнего, основательно поседевшего обер-лейтенанта, пытаясь понять, что скрывается за его словами: дружеский совет или грубая провокация, — но, так ни черта и не поняв, резковато ответил:
— Я поведу свой «Колумбус» туда, куда мне будет приказано. — Да что вы говорите?! Если дело только в приказах, тогда выполняйте мои, при этом я с удовольствием приму чин командора. Ладно-ладно, Штанге, я пошутил. Впрочем, попробуем без шуток. Приказ нашего высокодостойного гросс-адмирала Деница вы еще возможно, успеете получить, однако вопрос в том, успеете ли войти в какой-либо порт Германии раньше, чем туда войдут вражеские войска.
Штанге понимал, что обер-лейтенант прав и что решать нужно уже сейчас, однако пока что он к подобному решению не готов.
— Предлагаете сдаться аргентинским властям уже сейчас?
— Зачем торопиться? — пожал плечами Алькен. — И почему так сразу — «сдаться»?! Сдаться мы с вами, Штанге, всегда успеем.
— Конкретнее.
— Горючего и боеприпасов на нашей секретной базе на какое-то время хватит. С комендантом ее, подполковником войск СС Визнером, мы всегда сможем договориться.
— Вы хорошо знакомы с ним? — оживился Штанге.
— Достаточно хорошо. Он человек компанейский, доверительный. Если только вы приглянетесь ему.
— А бывает, что и?…
— …И тогда в прилегающем к базе лесу находят обезглавленный труп некоего германского офицера-подводника. Почему-то обязательно, почти ритуально, обезглавленный.
— Возможно, потому, что под рукой Визнера всегда пребывает десяток-другой аргентинских индейцев, как правило, отпетых негодяев…
— Как быстро вы постигаете особенности жизни местного высшего света, капитан!
— Однако оставим в покое индейцев и поговорим о подполковнике Визнере.
— Запомните, Штанге: какие суда комендант заправляет в своем секретном полуподводном порту и куда они затем уходят — в их числе и какие-то странные, давно отрекшиеся от каких-либо государственных флагов, субмарины… Об этом знает только он.
— Допустим, определенный план действий уже вырисовывается.
— Наш с вами план действий? — взглянул Алькен поверх края чашки, застывшей где-то на уровне глаз.
— Куда мы торопимся, обер-лейтенант? Перед нами — океан!
— Прекрасно сказано. Зачем торопиться? Перед нами — океан… возможностей. У меня появился знакомый, довольно крупный бизнесмен и относительно порядочный человек, что среди продажно-торговой братии случается нечасто.
— Начало разговора мне нравится. Продолжайте.
— У него раскручиваются важные дела в Гонконге, Малайзии и на Филиппинах. Кроме того, он несколько раз побывал на островах Океании, расположенной, как вы помните, по ту сторону американского континента, — и движением факира обер-лейтенант извлек откуда-то из-под стола карту Тихого океана.
— Опять пиратский план мирового господства?
— Почему «опять»? И хватит с нас мирового господства. Если исходить из постулатов жизни, ни черта это господство не дает, так что оставим его фюрерам.
— Позиция ясна. Не отвлекайтесь.
— Этот бизнесмен предлагает оборудовать промежуточную базу на острове Пасхи, а более основательную — на одном из обитаемых или необитаемых атоллов, на котором мы сможем базироваться до полного истощения ресурсов наших подводных лодок. Там, в районе, охватывающем Китай, Японию, Индонезию, Сингапур, Австралию, — тьма судов, капитаны которых привыкли развлекаться чтивом о пиратах XVIII века. Имея надежные наземные рынки сбыта, а также такие базы, как «Латинос» и ряд других, мы можем быстро разбогатеть.
— Наконец-то стала проявляться и некая перспектива, — иронично изрек Штанге.
Они выпили по рюмочке аргентинского коньяку, который показался командиру «Колумбуса» презренным дешевым пойлом, и закусили бутербродами с красной икрой и апельсинами.
— Конечно, моя огромная неповоротливая «дойная корова» мало приспособлена к рейдерским погоням и атакам, — попытался не заметить его скептицизма Алькен, — тем не менее она вполне боеспособна.
— Кто бы мог в этом усомниться, глядя на эту огромную плавучую мишень, начиненную керосиновой взрывчаткой?
— Советовал бы поумерить свой сарказм, Штанге. Если всерьез решаться на пиратское рейдерство, то следует подумать и о том, чтобы иметь в запасе плавучий танкер, а еще — эдакий плавучий склад продовольствия и даже временное подводное хранилище нашей с вами пиратской добычи.
— Убедили. Год-второй походим под пиратским флагом. Что потом? — автоматически поинтересовался Штанге, все еще не воспринимая его предложения всерьез.
Алькен удивленно развел руками, мол: «Вы меня удивляете, капитан-лейтенант: такие наивные вопросы!»
— К тому времени мой друг-бизнесмен позаботится о наших счетах в нескольких азиатских банках и паспортах одной из экзотических стран, желательно из бывших колоний, которых будет вполне достаточно, чтобы мы могли легализоваться в таком курортном районе мира.
— При этом любая, даже самая бездарная служба безопасности в два счета вычислит, кто мы, откуда взялись и чем до своего явления респектабельному миру занимались.
— Не думаю, что к тому времени поиски не сдавшихся в плен бывших германских подводников все еще будут актуальными для американцев или кого бы то ни было. Поверьте, о Второй мировой войне местные — аргентинские, уругвайские, парагвайские и все прочие — чиновники и полицейские и так знают слишком мало, а со временем они будут знать ровно столько, сколько мы с вами знаем о войнах Ганнибала.
Выслушав этот монолог, Штанге решительно поднялся, давая понять, что разговор окончен.
— Свой последний бой мой «Колумбус» может дать и на подходе к германскому порту, захваченному врагами, — явно запоздало и с совершенно неуместным теперь пафосом продекламировал он.
