Брауну неизвестны были все подробности провала этой операции, но даже интригующе глупое завершение ее не убедило его в мудрости самого генерала и доктора Дорнбергера, решившего и дальше растравливать душевную рану вождя.
То ли фюреру уже известны были подробности этого провала, то ли он не желал придавать им какого бы то ни было значения, но то, что рассказ Дорнбергера не произвел на него абсолютно никакого впечатления, — это было ясно не только самому генералу. Но и всем присутствующим.
— А ведь вы убеждали меня, что с помощью этого вашего радиомаяка сумеете поразить любое здание Нью-Йорка, — уставшим и все тем же унизительно жалостливым голосом проговорил Гитлер, удивляя Брауна столь неадекватной реакцией. И вообще, фюрер вел себя сегодня как-то слишком уж странно: не как полновластный фюрер, а скорее, как человек, глубоко обиженный той нераспорядительностью и безответственностью, которую постоянно наблюдает вокруг себя, в том числе и здесь, на ракетном полигоне в Пенемюнде.
Дорнбергер вопрошающе взглянул на Брауна, однако, поняв, что тот не собирается вступать в полемику с фюрером по столь ничтожному для него поводу, вынужден был признать:
— Мы действительно возлагали некоторые надежды на этих агентов-неудачников, однако теперь Скорцени предоставил в наше распоряжение летчика, который будет пилотировать нашу ракету. Речь идет о специально подготовленном пилоте-камикадзе, готовом жертвовать своей жизнью…
— Они все должны быть готовыми жертвовать своими жизнями, — прервал его фюрер. — Все без исключения, генерал Дорнбергер. Независимо от того, числятся ли они официальными пилотами-камикадзе или нет.
— Так оно и должно быть, — вежливо склонил голову Дорнбергер: — Именно поэтому мы и готовим к запуску пилотируемую летающую торпеду.
— Значит, вы тоже готовились к провалу наших агентов, — саркастически осклабился Гитлер.
— Пытались предвидеть худший исход.
— Кто ее пилотирует?
— Опытный пилот, штурмбаннфюрер СС Шредер.
— Штурмбаннфюрер? — удивленно повел бровями фюрер.
— Так точно, мой фюрер!
Гитлер уже поднялся и теперь стоял перед Брауном и двумя генералами, весь какой-то жалкий и согбенный, и зачем-то внимательно рассматривал каждого из них в отдельности, словно это они должны были садиться сейчас в кабину летающей торпеды.
— Пилот-смертник — и в столь высоком чине СС? Почему? Если так пойдет и дальше, скоро мы будем садить в ракетные капсулы полковников. Кто этот штурмбаннфюрер?
— В прошлом — офицер люфтваффе, проверен в воздушных боях, несколько боевых наград. Я лично знаком с ним, — решил Ганс Каммлер, что настала и его пора молвить хотя бы несколько слов. Он прекрасно знал, как подозрительно относится в подобных случаях фюрер ко всяк отмалчивающимся.
— Хорошо-хорошо, — проворчал фюрер. — Скорцени тоже уверял меня, что в его отряд зачисляют только добровольцев. Не знаю, так ли это.
— Многие из них уже побывали здесь, на полигоне, — сказал фон Браун, — и у меня была возможность пообщаться с ним. Уверен, что это добровольцы.
— Скорцени даже утверждал, что добровольцев у него оказалось значительно больше, чем нужно для формирования отряда, — как бы вслух размышлял и сомневался фюрер. — Может, только потому, что он назван Отрядом военных космонавтов?
Ракетный Барон помнил о том, что Гитлер и слышать не хотел о его космической программе и не раз подчеркивал, что средства Рейхсбанк выделает не для того, чтобы некоторые конструкторы романтики пытались осуществлять свои сомнительные замыслы, а чтобы вермахт и люфтваффе получали новые образцы оружия возмездия.
— Не следует забывать, что определение «камикадзе» в данном случае неточное, — объяснил он Гитлеру. — Ракета этой конструкции устроена таким образом, что перед подлетом к берегам Америки летчик может катапультироваться, и его подберет рейдирующая в тех местах субмарина.
— Вот как?! — искренне удивился Гитлер. — Значит, у него все же есть хоть какой-то шанс на спасение?!
Браун и Дорнбергер переглянулись. «Не может быть, чтобы фюрер не знал об особенностях пилотирования этой ракеты!» — прочитывалось в их глазах. Разве что невнимательно прочитал донесение или попросту забыл о такой детали, как гарантии для пилота, пусть даже весьма призрачные.
— А это ваше, как его там… — пощелкал Гитлер пальцами.
— Катапультирование, — почти хором подсказали ему.
— Оно действительно возможно?
— Поскольку уже отработано на наших сверхзвуковых самолетах, — напомнил ему Ракетный Барон. — Пилот летит в специальной капсуле.
— Когда старт? — взглянул фюрер на огромные настенные часы, мерно оттикивающие течение времени прямо над головами генералов.
Браун замялся. Фюрер мог помнить запланированное ранее время старта, и тогда пришлось бы давать очень трудные объяснения. А главное, он начал бы нервничать по поводу задержки.
— Через пятнадцать минут, — ответил он, снимая трубку внутреннего переговорного устройства, чтобы отдать команду Артуру Ренсу. — Хотите встретиться с пилотом?
На сей раз замялся уже фюрер. Но когда он все же решил, что должен встретиться со Шредером, барон тотчас же приказал:
— Вы слышите меня, Ренс?! Пилота Рудольфа Шредера — к моему бункеру. Срочно. И ракету готовить к запуску. Через пятнадцать минут — старт.
— Через пятнадцать? — спокойно уточнил Ренс. — Собственно, я так и предполагал, что фюрер ждать не станет.
— Еще раз проверьте ракетную катапульту и напомните пилоту, что по радиосигналу он будет катапультирован в океане, недалеко от США.
— Шансов, честно говоря, немного…
— Мы с вами это уже обсуждали, Ренс!
— Но я обязан был предупредить, что…
— Причем обсуждали не один раз, — давал Браун понять, что только присутствие фюрера принуждает его сдерживаться. — Поэтому считаю» что к этой проблеме возвращаться поздно.
— Однако у пилота есть право, — почему-то упорствовал Ренс, — отказаться. Возможно, этим мы спасем его.
— У пилота, Ренс, осталось только одно право: выполнить свой долг перед родиной. И не вздумайте отнимать у него это право! — А, чуть приглушив голос, добавил: — Все же еще раз убедите пилота, что у него есть реальный шанс на спасение.
— А он у него действительно есть? — неожиданно спросил Гитлер, уловив в диалоге между Брауном и Рейсом некие интонации сговора.
— Если честно, мой фюрер, то незначительный, — признал барон фон Браун. — Но мы попытаемся спасти его. Кстати, субмарина уже ждет его в заданном районе.
Решив, что любопытство Гитлера удовлетворено, барон сам отправился в бункер, в котором находились Ренс и его техперсонал.
— Пилот сейчас появится. Представать перед фюрером для него страшнее, нежели садиться в капсулу ракеты.
